Для удобства чтения: кнопки на клавиатуре "+" и "-"

2. Кто мы – русские?

      Задача возрождения России – если к ней относиться всерьез – неизбежно приводит к необходимости максимально ясно и полно определиться в вопросе: «А что, собственно, мы хотим возрождать? Что должно получиться в результате наших усилий: какая страна, какая Россия?». От степени и глубины понимания этого вопроса в первую очередь зависит стратегия и тактика решения столь непростой и благородной задачи, а, следовательно – и результативность усилий. Экспериментировать и ошибаться в этом деле нельзя, – лимит истории на опыты с Россией, по-видимому, уже исчерпан.

Надо полагать, что нынешнее руководство перед собою такие цели ставит. В таком случае должен быть выработан разноуровневый план по их достижению. Однако за все время никак не были продекларированы конкретные ориентиры или хотя бы контуры той «возрожденной» России, к которой мы должны стремиться. Иначе говоря, то, что должно получиться в итоге, с самого начала не было определено. Правда, есть, пожалуй, два вектора, на которые сегодняшнее руководство страной ориентирует как правительство, так и общество: 1. «Удвоение ВВП»; 2. «Достойная жизнь». Если по первому пункту арифметически все ясно, то по второму надо бы расшифровать и уяснить, что есть «достойная жизнь», несмотря на кажущуюся очевидность такого понятия. Судя по исходящим установкам, «достойность» в поставленной цели трактуется как прямое удвоение уровня доходов россиян, являясь следствием удвоения ВВП. Выходит, что удвоение ВВП – это и есть, по мысли руководства, тот инструмент и средство, которые автоматически приведут к «возрождению» России как великого государства?

Неужели только в таких скудных понятиях заключен план возрождения России? Очень похоже, что нынешним властям он видится именно таким образом, ибо ничего другого не исходит из уст властей всех уровней, и мы ничего внятного не видим в их действиях, поскольку, судя по всему, они сконцентрировались на двух основных направлениях: экономическом (социальные проекты по сути являются производной от финансового состояния) и политическом. Ни о каких иных параметрах и свойствах, кроме политико-экономических, говорящих о том, к какой России нам нужно стремиться, из планов и действий правительства обществу не ясно. Неким интегральным показателем, который якобы должен отражать всю проблематику, призван стать т.н. «рост благосостояния» – насколько обобщающий, настолько и расплывчатый, условный и относительный ориентир.

Безусловно, необходимо восстанавливать и всячески укреплять экономику, доставшуюся сегодняшнему президенту от тех, кто в одночасье развалил ее в стремлении «побыть царем», бездарно разрушая страну. Разумеется, нужно создавать и политические, и государственные институты, не копируя слепо западные схемы, а выстраивать их так, как это удобно и эффективно в первую очередь для наших экономических преобразований, для России, а не для других «демократически продвинутых» стран. Ибо, как сказал один известный исторический персонаж, «политика есть концентрированное выражение экономики», поэтому нам нужно применять не общие политические схемы, а разумно учитывать особенности нынешней экономической ситуации.

Но этого, ох, как недостаточно! Во всяком случае, для России – она слишком большая во всех смыслах. Возможно, для западных стран одни только «денежные» решения их проблем могут быть приемлемыми (хотя, вглядевшись попристальнее, мы увидим, что восторгаться их жизнью по большому счету вряд ли стоит), однако Россия требует иных мерок и подходов в управленческих решениях. И это необходимо отчетливо сознавать.

* * *

Ни один вопрос, связанный с Россией, успешно не решить, если не иметь твердого понимания того, что Россия – это, главным образом, ее народ и, прежде всего, – русские. К сожалению, далеко не для всех, принимающих сегодня государственные решения, эта мысль является управленческой аксиомой. В этой связи, как ни странно и довольно неожиданно, всплывает необходимость выяснения того, а кто такие – русские сегодня? Особенно сейчас, в наше запутанное время, как никогда требуется дать ответ на вопрос: «Кто мы – русские?». Многим он покажется неуместным и даже обидным. Но вопрос этот вовсе не надуманный, не теоретический: увы, в наше время его непроясненность отбрасывает на российскую жизнь недобрую густую тень и очень часто такая неопределенность приводит к несуразностям и серьезным просчетам в нынешнем обустройстве державы.

Возрождать Россию – это значит, прежде всего, возрождать русский народ. Нынешнее состояние страны таково, что если срочно не заняться этим в полную силу, то все политико-экономические усилия окажутся бесполезными, поскольку их результаты будут поглощены теми социальными провалами, которые теперь уже размывают и нивелируют положительные экономические наработки. Не видеть этого, по меньшей мере, недальновидно и непрофессионально. В противном случае это будет уже не Россия, а какая-то иная, переродившаяся в нечто другое страна… Есть черта, тот предел, после которого возродить Россию как таковую будет уже невозможно. Как знать, уж не перешагнули мы ее?

* * *

Так кто же такие – русские сегодня? Не россияне, не граждане России, а именно русские? Недавно был произведен небольшой опрос, когда людям разного склада мыслей, образовательного уровня и профессиональной занятости задавался простой вопрос: «А что тебя – русского – делает таковым? Что есть (или должно быть) в тебе такого, что дает основание полагать, что ты – русский?». Большинство опрашиваемых он неожиданно ставил в тупик или вызывал недоумение, этот вопрос оказывался каким-то не то что неуместным, – неудобным. Хотя эта сложность может показаться, на первый взгляд, странной, поскольку ассоциативно ответ всем кажется понятным и очевидным. Пожалуй, самым правдивым (и симптоматичным) из всех ответов был такой: «Мне нужно подумать».

Действительно, является ли признаком «русскости» владение русским языком и принадлежность к русской культуре? Да и как измерить эту «принадлежность»? Кто больше ею впечатлен: к примеру, интеллигентный армянин-преподаватель русского языка и литературы или бритоголовый браток-качок, с лицом явно славянского типа, выбрасывающий на асфальт пивную банку из окна «навороченного» джипа?

Язык и культура, конечно, относятся, к фундаментальным признакам нации, но в данном случае они могут служить лишь как вспомогательные ориентиры. Может быть, таковым является гражданство, т.е. наличие у человека паспорта соответствующего образца, со всеми печатями и штемпелями? Но здесь все давным-давно перепутано, с российским паспортом можно увидеть кого угодно. Славянская наружность? А чем русское лицо существенно отличается от чешского, английского, шведского? Есть еще такой фактор, как происхождение, русские корни: т.е. родители и предки были русскими, следовательно, и я – русский. Это действительно так. Но тогда нужно уяснить, что стоит за понятием «русский»? Что делало моих родителей и предков русскими? Замкнутый круг, размытость, неопределенность. И все же, должно существовать нечто основное, что находится в центре этого, как оказалось непростого, понятия.

* * *

Жизненный опыт показывает, что в общественном сознании (а именно оно определяет общепризнанные, устоявшиеся нормы и мнения) фиксируются характерные черты, свойственные разным народам и нациям, которые в определенной мере отражают их сущность и отличие от других. Совершенно определенные ассоциации по поводу человека возникают, когда говорят: немец, англичанин, китаец, индус, узбек и т.д. Сегодняшнее понятие «русский» тоже ассоциируется с определенным набором черт и особенностей и, надо сказать, что они в настоящее время далеко не всегда положительные и приятные. На этом моменте следует заострить внимание – он очень важен.

Какими в наше время предстают «русские» в сложившемся сегодня общественном мнении? Какие характерные черты «русского» сформировало массовое сознание? Каков нынче образ русского человека? Каким его видят другие? Как видят русские сами себя? Обычный современный русский обыватель (а именно он определяет типичный облик народа) – будем смотреть правде в глаза – выглядит весьма удручающе. В общепринятом понимании – это человек, конечно же, много пьющий и напивающийся, т.е. выпивка является постоянной и неизменной спутницей, сопровождающей его весьма непродолжительную (в среднем) жизнь. Скажем прямо – нынешние русские массово и стремительно спиваются. И это – всенародное зло и порок: безудержно пьют как мужчины, так и женщины, и, что особенно страшно, пьют русские дети… Пьянство уже неразрывно ассоциируется с понятием «русский», и это страшный факт сегодняшней русской жизни.

Нынешний русский неряшлив, безалаберен, ленив, хамовит, быт его необустроен; ему свойственны некультурность, «наплевизм», цинизм, сквернословие, часто тупая надменность, соседствующая с мрачным, животным духом уголовщины. Беспринципность, подлость, мстительность, хамство, неуважение к женщине, детям, к семье; в нем сочетаются рабское заискивание и в то же время высокомерная заносчивость; он с легкостью поддается внешним воздействиям других людей; слаб духом и телом, мелочен, озлоблен, обидчив на всех и вся, вороват, трусоват, в постоянной денежной нужде. Характерна какая-то «немужескость» нынешних русских мужчин, они либо боязливые (боятся своих жен!), либо безрассудно неосмотрительны и до глупости беспечны. В них даже не угадывается разумной, твердой, жизнерадостной уверенности и ответственности.

* * *

Каков характерный образ обычной русской семьи нынче? Муж – недотепа и выпивоха – находится под постоянным потоком упреков раздраженной жены. В отношениях царит нервный диктат женщины – крикливая, беспомощная властность эмоционально растрепанной и неопрятно выглядящей супруги, словесная несдержанность, неуважительное, хамовито-пренебрежительное, крикливое отношение к своим мужьям и сыновьям – таков бытовой портрет, штамп-образ нынешней русской жены.

Можно сказать, что сегодня институт русской семьи разрушен. Утеряны традиции, уклад, принципы ее создания и функционирования, ее значение и весомость в жизни людей и государства. Нравы, царящие в обычных семьях современных русских, носят преимущественно разрушительный характер. Оттого-то на 10 заключенных браков приходится 8 разводов. Статистика свидетельствует: 34% детей растет в неполных (т.е. разбитых) семьях. А разве в тех семьях, которые официально считаются «полными», все в порядке? Внутрисемейные раздоры, скандалы, ссоры являются повсеместным явлением жизни нынешнего обывателя.

Конечно же, здесь намеренно выделены негативные и неприятные черты нынешнего обывателя, разумеется, мы не относим их ко всем нашим соотечественникам. Однако, жизнь страны, в конечном итоге, оценивается по тому, как устроена бытовая жизнь простых людей, как живет в ней обыватель.

* * *

В Россию нынче приезжают на заработки миллионы людей из других стран, в основном, из бывших союзных республик. Порасспрашивайте их хорошенько, какое впечатление от русских они увозят и затем у себя на родине передают в своих рассказах. Вы услышите в ответ подобные (и еще похлеще) характеристики. Это многие миллионы реальных впечатлений реальных людей. Такие мнения, несомненно, вызывают соответствующие эмоциональные и психологические пульсации, создающие в итоге бытовой образ народа. И потом, разве такое состояние русского народа является чем-то секретным? Включите телевизор, и вы эту картину увидите воочию с экрана, как говорится, в полный рост и в цвете. Правда, у телеэкрана есть свои особенности и лукавые свойства, о которых нам еще предстоит поговорить. Однако сама окружающая жизнь безо всяких прикрас нам свидетельствует о действительном положении дел. Что означает наличие в России в наше время более 2 миллионов беспризорных? Это свидетельствует о том, что родители этих детей (а эта цифра примерно в два раза больше) не то что неблагополучны, но просто утеряли свои родительские и человеческие функции и способности – они составляют наше социальное дно.

В данное время один миллион наших сограждан сидит за решеткой. А сколько миллионов уже отсидевших живет в стране? Сколько еще «не попались», но потенциально «готовы»? Ведь они волей или неволей распространяют и множат те привычки и отношения, которые приобрели, пройдя школу зоны, создавая таким образом вокруг себя страшную, нечеловеческую уголовную атмосферу. Эти люди чаще всего тоже пополняют собою «дно» общества, и в то же время, конечно же, их особый, криминальный менталитет оказывает сильное влияние на формирование облика нынешнего русского, поскольку люди с таким нравственным багажом составляют значительную часть населения. Разве это неправда?

* * *

Что представляет собой сегодня российское общество? Того, что происходит с русскими сейчас, пожалуй, еще никогда в нашей истории не было. Нынче мы являемся свидетелями процесса разрушения конструктивного мышления и сознания миллионов. Об этом с очевидной определенностью свидетельствуют катастрофические цифры о количестве алкоголиков, пьяниц, наркоманов, больных СПИДом, о числе преступлений, о количестве беспризорных детей, сирот, о невиданном росте рожденных дебилами и с иными умственными и физическими аномалиями, о резком падении общественных нравов и морали, о развращенности молодого поколения, о неслыханном снижении общего уровня культуры и интеллектуальной развитости в обществе. Об этом же говорит повальное безкультурье, неумение на обывательском уровне обустраивать свою жизнь, примитивные, «узколобые» чувства, мысли и стремления огромной массы людей, которые не мыслят созидательно, действуют вразброд, неумно, саморазрушительно. О состоянии невиданного морального разложения, поразившего российское общество, красноречивейше свидетельствует массовая коррупция – безудержная, нахрапистая, тупая, отвратительная в своих примитивных животных «шкурных» инстинктах.

Такое положение вещей губительно для нации, страны и государства. Русские сейчас – откровенно деградирующая нация и народ, они стремительно вырождаются и все больше теряют свои жизненные позиции, находясь на своей земле. Этническая слабость русских сегодня – горькая очевидность.

* * *

Одним из наиболее ярких факторов, характеризующих народ, является то, каковы его девушки: их поведение, традиции, нравы, манеры, обычаи, уровень образования и воспитанности и т.д. В девушках особенным образом сконцентрированы характерные черты и образ народа, поскольку они вот-вот станут матерями и женами, будут носить на руках младенцев и обеспечивать семейную атмосферу, что, как следствие, и будет формировать общий бытовой и психологический климат страны.

Какая она – современная русская девушка? Мы часто встречаем ее на улице. Вот типичные детали ее портрета: неряшливые, неухоженные, нездоровые волосы, в одной руке она держит бутылку (чаще всего – пива), в другой – сигарету, неухоженные руки, неаккуратные, какого-то несуразного цвета ногти, опущенные до полной неприличности брюки, серьгами проколоты самые различные части лица и тела, татуировки, как бы «отмороженность», как бы «крутость», непременно матершинность. А в довершение всего – она уже совсем не девица, ибо «общедоступность» – один из обязательных атрибутов т.н. «современности» и «продвинутости». Степень развращенности нашей молодежной среды давно запредельная – среди девушек-школьниц сейчас трудно найти девственницу. 20% абортов, осуществляемых русскими женщинами, делают девушки до 18 лет! И это – молодая русская мама. Поэтому сейчас в России из 10 беременностей 7 заканчиваются абортами. Самое большое количество абортов в мире совершают русские женщины! Уму непостижимо такое количество убийств собственных детей, разводов, ссор, брошенных детей, спившихся жен и мужей, сыновей и дочерей – почти полное разложение русской (да и просто обычной, нормальной) семьи как института со всеми вытекающими отсюда катастрофическими и разрушительными последствиями!

Вполне обоснованно, что страна, народ, нация, достойны такого же «уважения», как и эта юная особа, которую она растит. Если общество подобным образом воспитывает свою молодежь, то совершенно оправданно оно теряет достоинство, место в истории, а также испытывает соответствующее пренебрежительное отношение со стороны других народов и наций. И если русских многие сейчас не любят и не уважают, то эти увеличивающиеся эмоциональные проявления на межчеловеческом уровне означают, что их очень активно и целенаправленно вычеркивают из списка великих народов мира. Особо нужно подчеркнуть, что если русскими открыто пренебрегают уже в их собственной стране, то тем, кто руководит Россией, надо отчетливо сознавать, что реальные основания этому процессу существуют не только вне, но и, главным образом, внутри нас самих.

* * *

Тон сегодняшней русской жизни, увы, задают т.н. «новые русские». Что они из себя представляют? Это люди молодого и среднего возраста, с хорошим материальным достатком, у них добротное жилье, несколько машин, они имеют возможность ездить по миру, заниматься в спортивных клубах и т.п. Каковы они? Безусловно, среди них есть немало культурных, хорошо образованных людей, живущих не в отрыве от России, несущих в себе нравственно-культурный заряд, черпающих жизненные силы от духовных корней своих предков. Но основная масса «новых» русских несет в себе отпечаток скорее американцев. Всмотритесь в лица людей, находящихся за рулем своих «крутых» автомобилей. Они ведь все очень схожи между собой каким-то внутренним подобием, у этих разных лиц одинаковы выражения, и, что характерно, не только у мужчин, но и у женщин и детей. Из под козырька американской бейсболки на окружающих устремлен самоуверенный, самодовольный, отстраненный, как будто чем-то недовольный взгляд, предназначенный выражать «крутость» и успешность, которые они выражают одинаковым, принятым в их среде внешним видом и атрибутами. Эти люди смотрят одни фильмы, одни передачи, на сидениях брошены одни и те же глянцевые модные журналы и книжки. Они ходят в одни магазины и покупают одинаковые продукты. Офисами, шикарными авто, модными магазинами, казино, местами своих «тусовок» эти люди будто отгорожены от остальной страны, они организовали себе что-то наподобие прозрачных, стерильных тоннелей, по которым приятно двигаться, делать свой бизнес, особо не соприкасаясь с «внешней» средой. Внутренне они «закодировали» себя, сделав некую нравственную прививку, «мол, выживает сильнейший», небрежно, цинично, даже презрительно ругая «российскую действительность».

Вся эта современная, «новорусская» публика обитает в России с какой-то надменной брезгливостью, морщась от присутствия всех «остальных», тех, кто вокруг мешается, путается под ногами. Они всячески пытаются растождествить себя с этой страной и народом, за исключением одного: тех возможностей, которые им предоставляет для обогащения безалаберное, расхлябанное управление экономикой, те законодательные «прорехи», через которые утекают из страны в их карманы огромные денежные потоки. Тут они – «за» Россию, ибо нигде такой «халявы», как в своей родной стране, они не встретят.

Дистанцирование от России особенно характерно (что даже не скрывается) для т.н. московской «элиты», «тусовочной публики», глядя на которую сложно подумать, что они из России. Свою жизнь они уже «устроили», а до остального народа (за счет которого, по сути, они и благоденствуют) им нет никакого дела. Они очень быстро примерили на себя западный стиль жизни, легко собезьянничали заграничные внешние манеры, тот же внешне закадычный, но внутри совершенно безучастный и отстраненный «пластмассовый» стиль общения, ритуальные возгласы «вау!», Рождество с Санта Клаусом и индейкой, свечи, happy birthday и прочее. Образ мыслей, поведение, т.е. менталитет, у этих успешных, «крутых» людей – плоско скопированы с американского и западного. А внутри этого «лоска» – очень часто полный «стандартный русский набор»: хамство, эмоциональная, поведенческая растрепанность, психологическая неустойчивость, одновременно рабское заискивание и национальная спесь, бытовая неряшливость, пристрастие к выпивке, безответственность, семейные скандалы и измены, некультурность и прочее – все то, что «характеризует» нынешний тип все того же русского обывателя.

* * *

И все бы ничего: мол, захотели люди купить себе немного «американской мечты», что тут поделать – таков их выбор. Однако дело в том, что исходящие от них настроения начинают уже определяющим образом влиять на формирование общественного мнения, лица и народного характера России. Посредством СМИ они заполняют своими «американизированными» мыслями, идеями, ценностными критериями и стремлениями общественное сознание страны, агрессивно внедряя в умы – особенно молодежи – свои стандарты мышления и поведения, пытаясь слепить Россию «под себя». Очевидно то, что такое идейное влияние оказывает на общественное сознание все возрастающее пагубное воздействие.

На такое положение вещей нельзя закрывать глаза, поскольку оно уже создало разрушительный (в первую очередь для русских, а следовательно, для России), социальный климат, что влечет за собой негативные и, возможно, необратимые последствия. Сейчас становится очевидным, что у нас активнейшим образом создается, «выращивается» новая современная форма безответственной личности – «человек толпы». Этот социальный тип человека по задумке «архитекторов» нового мира должен будет вскоре доминировать в общественном пространстве. «Высшей формой нового общества будет кочевничество» – утверждал видный деятель глобализации Жак Аттали, бывший личным советником президента Франции Франсуа Миттерана. Под кочевниками он понимает «сообщества людей, которые лишены чувства Родины, почвы, веры, предков и которые живут интересами потребления и зрелищ».

Признаки активного воздействия таких идей на российскую общественную психологию уже очевидны. Антропологи, занимающиеся Россией, говорят о «постсоветской афазии» – понятийном вакууме человека, неспособности описать даже собственное состояние, интересы и намерения. Разумеется, оторванное от своих национальных корней сознание таких людей очень несложно привести к растождествлению со своей Родиной. Для этого нужно лишь сформировать негативный образ «русских» и России, и эти молодые люди очень скоро фактически перестанут быть гражданами своей страны.

Этот процесс целенаправленной внутренней локализации, «отмораживания» молодого поколения внутри страны в России принимает свои специфические формы в связи с процессом невиданной романтизации преступной среды, осуществляющимся нашими СМИ. Известный криминалист Чезоре Ламброзо считал преступника особой разновидностью человека: слабый интеллект, высокая выносливость, низкая чувствительность, склонность к принятию стандартных решений. Вот такой тип молодого человека становится одним из самых привлекательных для нашей молодежи, он агрессивно и массово популяризируется СМИ и в особенности телевидением. Три «С»: Страх, Секс, Сила – становятся «символом веры» современного молодежного сознания. Огромный, неизмеримый вред для России в том, что все это зло показывается и внедряется посредством СМИ в общественное сознание как норма. Это приводит и к тому, что все чаще мы встречаем среди нас молодых людей, заблудившихся в жизни, сконцентрировавшихся на своих личностных, внутренних (у нынешней молодежи чаще всего – сексуальных) разрушительных пульсациях. Поразительна массовость скудоумного, узколобого и скучнейшего отношения к жизни современных «цивилизованных» молодых людей. Увы, на пьедестал героя нашего времени нынче возведен попросту примитивный ХАМ.

* * *

То, что результаты такой психологической обработки приносят свои горькие плоды, подтверждаются и социологическими исследованиями. По данным социологических опросов, почти 50% россиян хотели бы, чтобы Россию считали непобедимой, несокрушимой, мощной мировой державой. Оно, может, и ничего плохого, но в то же время за то, чтобы Россию воспринимали как образованную, цивилизованную и культурную страну, высказались только 6%; за миролюбивую и дружелюбную – 3%. Желание выглядеть могучими и непобедимыми – это же настоящий подростковый комплекс неполноценности, и страдающий им исходит из того, что его никто не любит, а если так – так пусть хоть боятся. Общеизвестно, что этот комплекс возникает, когда ребенок или взрослый унижен и не свободен. В нем кроются истоки такого отвратительного, совершенно чуждого русской психологии явления как фашиствующие «бритоголовые», или «скинхеды».

Множество бед и неустройств России происходят из-за того, что русские перестают быть собою – русскими. Кем угодно: «как бы американцами», «как бы иностранцами» – но не собой. И не нужно Америке идти на Россию войной – они уже бейсболками да жвачками с кока-колой забросали страну, и утонули русские в этом американском мусоре. Не в одежду американскую переодеваются наши люди (в первую очередь – молодежь), а «в умы» западные «облачаются», слепо копируя поведенческие штампы, внешнюю психологию и манеры, а за ними так же по-обезьяньи – жизненные ценности и установки.

Сейчас, похоже, начинает сбываться пророчество Александра Блока: «В будущем вижу две России: Россию-Америку и Россию православную». Это два народа с одним языком (пока) и территорией, но с совершенно разными культурными, нравственными и духовными ценностями. И если «американская» Россия проявляется уже зримо, рельефно и беззастенчиво, то насчет «православной» – вопросов имеется еще немало.

* * *

Вполне предсказуема первоначальная реакция многих на такие нелестные оценки: мол, как смеете возводить поклеп на наш великий народ и т.п.? О том, что заложено и есть сильного и конструктивного в русских и сегодня в немалой степени проявляется в наших людях, мы поговорим несколько позднее. Сейчас же речь о тех разрушающих явлениях, которые имеют не отдельный и даже не локальный характер, а имеют влияние массовое и повсеместное. К тому же, во-первых, мы находимся только в начале наших размышлений и многие моменты предстоит еще осветить. А во-вторых, чтобы уврачевать недуг (а иной цели у этих записок нет), нужно реально смотреть на вещи и оценивать сложившееся положение без ложной предвзятости, не поддаваясь поверхностной запальчивости и понятной обиде.

Увы, реалии нашей российской действительности таковы, и этот недобрый перечень еще далеко неполон. Конечно, до слез и скрипа зубов обидно за то, какими предстают сегодня образы русских! Но потому и нужно нам самим по-мужски разбираться в наших проблемах, и для этого нужно правильно, без ложной ретуши ставить себе диагноз. Виктор Астафьев с великой горечью писал: «Мы потеряли свой народ. Русской нации больше нет. Есть жуликоватая шпана, мычащее стадо... В двадцать первом веке будут плакать и креститься, чтобы вымолить у Бога прощение и найти способы избавления от бед, ими же содеянных».

Многие видят в таком положении вещей только происки «враждебных сил» и «в голос» винят только врагов России, которые, без сомнения, имеют место быть. Но все же, безусловно, в большей степени мы сами виноваты в том, что с нами происходит. Не видеть и не осознавать эти реалии современной России – близоруко и безответственно.

* * *

О русских в сегодняшних СМИ часто принято писать и говорить, как правило, в уничижительных тонах, и большинство журналистов в этом почему-то солидарны. Но так ли все просто и однозначно? Ведь внутренний протест не позволяет душе с такими оценками соглашаться и мириться, чего, между прочим, многие из тех, кто не устает разными способами злорадно выпячивать нынешние наши болячки, добиваются. А действительное положение вещей и вправду не таково. Не нужно быть уж очень пытливым, чтобы не задать себе ряд логичных вопросов, вызванных очевидными противоречиями и парадоксами. К примеру, такой: «А как это получилось, что такой, вроде, никудышный – как нам пытаются внушить – народ создал мощнейшую тысячелетнюю империю, у которой и колоний никогда не было? Как это ему удалось расселиться по 1/6 части земли, дать ей жизнь и развитие, крепко и разумно обустроить ее, притом не в теплых южных широтах, а в северных, сложных для проживания? Откуда у столь «запущенного» народа смогла появиться великая литература, культура, искусство, наука и передовые технические достижения мирового уровня? Как объяснить эту странность и очевидное несоответствие?»

Одновременно нельзя не видеть, что тот русский народ, который мы наблюдаем сегодня, такими мощнейшими культурными, духовными, интеллектуальными, демографическими ресурсами, какими располагали наши предки, в наше время явно не обладает. Как раз наоборот, социальные показатели свидетельствуют о том, что нынешнему русскому народу по всем признакам явно не свойственны такие жизненные силы. Почему предки смогли создать великую Россию, а потомки не только не умеют удержать переданное им богатство, но и бездарно его расточают?

Об этом существует множество мнений: говорят и по поводу изъянов политической системы, о порочности властей, об экономических, военных просчетах, о внутренних и внешних врагах России и проч. В какой-то степени все эти факторы дают определенное объяснение, но при всем при том, это все же локальные, производные причины, которые по сути своей являются следствиями более фундаментального нарушения, – какого-то глобального подрыва внутренних, глубинных оснований, на которых всегда Россия стояла.

* * *

Очень не хочется, чтобы высказанную сейчас мысль кто-то принял за попытку соригинальничать словесным вывертом, за некую «фигуру речи». Следует понимать, что предмет рассуждений слишком уж важный и ответственный, к тому же далее следуют обоснования, объясняющие такую позицию. Итак, основным фактором нынешнего угрожающего состояния России является то, что народ, называющий себя сегодня русским, по сути русским не является. Россия сейчас – это страна, населенная преимущественно «не-русскими». От настоящей России, сущность которой и определялась русским народом, теперешней стране (точнее – ее населению) после семидесяти советских лет достались ее название, территория, природные богатства и достижения тех, кто эту страну на протяжении тысячелетия созидал. Понятно, что звучит такое заявление, мягко говоря, резко, однако давайте попробуем разобраться, поскольку выяснение первопричин того, что происходит с Россией сегодня, – это первое и основное, что необходимо выяснить для определения того, что делать.

Негативный образ, нарисованный выше, этот массовый тип нынешнего обывателя, в сущности, русским не является. Да, такой человек называет себя русским, у него российский паспорт, он живет в России, но в подлинном смысле русским его можно назвать лишь условно. История свидетельствует нам о совершенно другом народе, ранее населявшим эти земли, который был не в пример более организованным, сплоченным, конструктивным, гораздо более толковым, здоровым, радостным, каким-то совершенно уместным на земле, всегда слыл народом-созидателем. Сейчас же тех, кто живет на той же земле, донашивает, доживает дивиденды прошлого, этот аморфный народ, который даже не ведает о своем истинном достоинстве и ведет себя саморазрушительно, русским назвать сложно.

* * *

Чтобы внести ясность в это противоречие, вернемся к тому вопросу, который был поставлен вначале: «Что является определяющей особенностью русского? Что русским характерно как народу, что делает их именно русскими?» Иными словами, попытаемся определить, какова основная черта русского менталитета (да не отругают нас за этот нерусский термин), того образа мышления, стремлений и действий, которые зиждутся на мировоззрении русских.

Нужно сразу ясно и определенно сказать: русское мировоззрение, система взглядов на мир нашего народа выросла из Православия и стоит на нем. Это, прежде всего, мировоззрение православное. Когда мы говорим о русских, непременно нужно оговориться, что под понятием «русские» одинаково разумеются и русские, и украинцы, и белорусы – все это не просто близкие или родные народы, нет, это единый народ. Когда-то в истории он недоброй и неразумной человеческой волей был разъединен границами, и затем это разделение по-разному повлияло на развитие трех частей одного народного тела. (Об этом ведутся споры, сталкиваются мнения, вопрос этот по разным причинам не для всех решен однозначно. Здесь было бы неуместным дискутировать по этому поводу, приводить аргументацию, и все же укажем на такой социальный штрих: никогда браки между ними не считались межэтническими).

Русский – прежде всего человек религиозный. Именно это свойство определяет главную национальную черту, основную, глубинную особенность русских и источник той жизненной силы, которая, собственно, и сделала русский народ таковым, взрастила такую великую страну как Россия.

Несложно предположить возмущения, недоумения, возражения и даже негодования по поводу вышесказанного, но будем последовательно разбираться: так ли это, плохо ли это и что из этого следует. Для этого обратимся к истории появления русского народа и России как державы. Появление всякого народа – процесс, протяженный во времени, и в истории он, как правило, четко не обозначается, а то, что историки говорят об этом, – это, в основном, до какой-то степени аргументированные предположения и гипотезы – таково уж свойство исторической науки. Однако в случае с Россией между достоверным историческим событием и возникновением русского народа, а также российского государства прямые связи просматриваются совершенно отчетливо. Исторически очевидным является то, что русские как народ и государство выросли и целостно сформировались на мировоззренческой почве Православия. Общеизвестно, что с Х-XI веков эта религия от «грек» приходит на земли разрозненных славянских племен из византийских просторов. Только с ее приходом, под непосредственным влиянием религиозных идей христианства начинает бурно и созидательно осуществляться процесс объединения славянских земель и племен в одну державу, в пределах и под кровом которой затем формируется народ, впоследствии ставший называться русским. Через некоторое время в связи с угасанием тысячелетней православной Византийской Империи центр мирового Православия перемещается в Россию, ставшей преемницей Византии. Не вдаваясь в исторические подробности и перипетии событий, выделим главное: Православие явилось катализатором и «идейным вдохновителем» возникновения как самого русского народа, так и России как страны. Об этом достоверно свидетельствуют исторические события и факты.

В этой связи требуется указать, что необходимой духовной предпосылкой и почвой для восприятия новой религии (сложной, религии высшего порядка, стала основная, коренная черта наших предков – ею была их глубокая и искренняя религиозность.

* * *

Сама по себе религиозность, по-видимому, не была чем-то исключительным, поскольку она вообще присуща человеческой натуре – ведь история не знает ни одного атеистического племени или народа. Но этот фактор, имевший для славян особое значение, впоследствии стал для них определяющим, когда они встретились с глубиной и красотой Православия, навсегда покорившей их.

Когда мы говорим о «религиозности» в наше время, то, как правило, в массовом сознании под ней понимается внешние ее проявления – обряды, культ, поклонения, доктрина и т.д. Однако нужно иметь в виду и то, что за всем этим стоят исключительно прагматические человеческие побуждения. Обобщив, выделим из этих побуждений главное: религиозный человек более всего в своей жизни стремится избежать плохого, тяжелого посмертного существования в ТОМ мире, обеспечить себе доброе бытие, в ТОЙ реальности, куда переходит человек после земной жизни. То, что посмертное бытие – это правда и подлинная реальность существования, для тогдашних людей, можно сказать, даже не было предметом веры или предположений. Это понятие было такой же подлинной и естественной частью их действительности, как, например, чередование дня и ночи, смена времен года. Мир они воспринимали целостно, т.е. религиозно, а следовательно, и строили свою жизнь с учетом этой грядущей основной перемены своего бытия – перехода из материального мира в мир духовный. Мы же, к примеру, считаем правильным и вполне разумным летом готовиться к жизни зимой: утепляем жилище, приводим в порядок печь, запасаемся дровами, теплой одеждой, готовим припасы. И это естественно: если знаешь, что через некоторое время наступит зима, то такие загодя осуществленные «мероприятия» помогут спастись от холода и голода.

* * *

Религиозность имеет смысл только в таком – спасительном контексте, и потому, в конечном итоге, она носит исключительно прагматичный характер. С другой стороны, если держаться той точки зрения, что ТАМ человека ничего не ожидает и все для него навсегда заканчивается с моментом смерти тела, то с этой жизненной позиции и впрямь любая религия теряет всякое разумное значение, превращаясь лишь в набор символических, ритуальных действий.

Нужно сказать, что религиозные представления о бытии вовсе не были следствием «нецивилизованности» или «дремучести» наших предков – как часто у нас судят о них, с «высоты» современной «продвинутости» и прогресса. На самом деле взаимосвязь между двумя мирами (или правильнее – двумя сторонами единого мира) они по-человечески ощущали и осознавали неизмеримо глубже и отчетливее, чем мы, они жили реальным ощущением своей включенности в процесс мирового бытия. Чтобы поднять свое сознание до этого уровня, нынешнему «цивилизованному» человеку нужно разбудить, восстановить свои природные религиозные способности, которые он утерял вместе со многими своими естественными возможностями, отравившись лживыми соблазнами современной «цивилизации», сулящими кратковременные вспышки удовольствий, но взамен разрушающими целостность человеческой личности. Это проявляется прежде всего в том, что наши современники утеряли реальное ощущение вечности и знания о неизбежном бытии ТАМ, за гранью видимого существования. Такие люди с точки зрения наших разумных предков – неразумные, заблудшие, т.е. люди примитивных воззрений. Или безумцы.

* * *

Религиозное мышление, конечно, должно иметь какие-то структурированные общественные формы, чтобы в практической жизни человек имел возможность заботиться о своем посмертном бытии. Эту роль выполняли культы, которых у славян было немало, они отличались у разных народов и племен, т.е. тех человеческих сообществ, которые располагались на определенной территории и имели свой, особенный язык. Отсюда, собственно, и сам термин «язычество», обозначавший религиозные воззрения, свойственные одному данному племени, общавшемуся на одном языке или диалекте. Разумеется, наши далекие предки были язычниками и поклонялись различным «богам» (иначе говоря, старались иметь «положительные» отношения с этими «авторитетами» загробного мира – в их представлении – в надежде на добрый «прием» впоследствии), делая это искренне и очень основательно.

Но вот перед ними в своем величии и грандиозности предстало византийское христианство, которое открыло славянам религиозную духовную реальность невиданной высоты. Христианская религиозная мысль распахнула безбрежные духовные горизонты, открывая смыслы человеческого бытия максимально возможного масштаба для восприятия человеческим сознанием. Искреннее, чистое, сильное стремление к небесному бытию, будучи исконным для «русских»-язычников, позволило не отвергнуть поначалу чуждое, сложное, симфоническое мировоззрение и они, пленившись им, очень быстро, глубоко впитав в себя, распространили по территории своего обитания. Вскоре Православие для русичей стало органичным, как будто «родным», стало «русской верой» и религией, а понятия «русский» и «христианин» практически слились в единое.

Таким образом, сильная языческая религиозная заданность этого народа получила максимальную возможность реализоваться в христианстве, воплотившись в религию самого высокого накала и созидательной мощи. Корни и истоки русского народа – в Православии, в нем – тот фундамент и та почва, из которой вскоре вырос и появился на мировой арене русский народ и русская держава. Россия стала на следующую – после падения Византии – тысячу лет Православной империей, обогатив в свою очередь Православие русской духовной силой, высотой и творческой новизной.

* * *

По большому счету, наряду с «русским» мышлением, русский язык был тоже сформирован Православием. Дело в том, что в те времена словарный запас обычного жителя в течение жизни состоял всего из нескольких (2-3) тысяч слов и понятий. (Да и сейчас человек, живущий в деревне, не намного дальше ушел от своего предка). И это объяснимо: те люди были окружены несоизмеримо меньшим количество предметов и потоком информации, чем нынешние. В этот небольшой словарно-понятийный круг входили также и религиозные понятия, представлявшие для наших предков первостепенное значение. И вдруг им на смену приходит религиозность грандиозных размеров и глубины – это тексты Ветхого Завета и Евангелия, множество богослужебных книг, переведенных на древнеславянский язык равноапостольными св. Константином и Мефодием. Так как язык славян был не способен воспринять словесные библейские горизонты, для этого им пришлось «попутно» создать и самую славянскую письменность с той целью, чтобы наши предки были просвещены светом христианства. А это – тысячи новых слов и понятий, которые те люди считали для себя наиболее важными в жизни!

В бытии языческих племен таким образом был осуществлен коренной мировоззренческий разворот, миропонимание было поднято на максимально возможную для человечества высоту. Нужно понимать, что в случае с русскими это сложное вероучение (которое и нынешнему образованному обществу оказывается далеко не всегда по зубам) входило не в мир развитого во всех отношениях греческого общества, а в грубое, «варварское» общество и культуру с еще не сложившимися, с неустойчивыми формами государственности, с невысоким уровнем письменности! Это само по себе является чудом. «Удержали» Православие на земле и душах россов, несомненно, их исконная способность и стремление религиозно воспринимать мир, а также выдающиеся душевные и интеллектуальные качества наших далеких предков. Они непостижимым образом распознали то главное и великое, что дает человеку Православие, чутко и обоснованно отвергнув католицизм и магометанство, а также иные веры, попытки внедрения которых на наших землях были весьма настойчивыми и агрессивными. Русская душа срезонировала именно на Православие, она от него запела восторгом, приняла и полюбила безоговорочно, без остатка – как свойственно подлинной любви.

Под решающим влиянием библейских терминов, понятий, слов сформировался и сам русский язык, поскольку в его основу органично лег язык, специально выработанный святыми просветителями Кириллом и Мефодием, – церковно-славянский. Он был создан специально для богослужебной практики, для перевода на него Библии, Евангелия, богослужебных книг, т.е. для церковного употребления, и наилучшим образом выполнял и до сих пор выполняет эту функцию. Однако влияние его было столь значительно, его понятийный «захват» был столь глубок и обширен для русских, что сам русский литературный язык вырос на этой богатейшей языковой почве. Конечно, появление и развитие языка – дело исторически трудно уловимое, но в случае с формированием русского языка этот процесс был подобен тому, как если бы в горное озеро вдруг сорвался ледник, разом выплеснув из его чаши прежнюю воду, и, растаяв, заполнил его до краев новой, чистой водой.

Религиозные корни славянских языков как говорится, – на поверхности, они видны повсюду, не счесть слов, имеющих «православное» происхождение. «Богатство» и противоположное ему «убогость» – от одного понятия – Бог. Благодарение: «Спасибо» означает пожелание достижения главной цели христианина – «Спаси тебя Бог». Слова «крест», «крещение», «крестьянин» – «христианин» – только в славянских языках имеют общее основание. И так далее – да таких примеров бесчисленное множество, мы их попросту не замечаем.

* * *

Каковыми же оказались последствия восприятия Православия для людей, населявших в то время территорию России и по существу еще не бывших русским народом, то есть тем народом, который впоследствии стал исключительно значимым в мировой истории, неся в себе свои особенные, выдающиеся признаки, делающие его таковым и совершенно определенно отличающие и выделяющие его среди других народов? Фундаментальным и определяющим следствием влияния Православия стало обретение славянскими народами единого христианского мировоззрения.

В обобщенном виде мировоззрение можно обозначить как реальную готовность человека к определенному типу поведения в конкретных ситуациях. В более практическом смысле оно выступает как совокупность взглядов, оценок, норм и установок, определяющих отношение человека к миру и выступающих в качестве ориентиров и регуляторов его поведения. В определенном смысле это то, что мы порой называем «жизненной философией». Если мы остановимся на этом уровне, то несложно увидеть, что на «жизненную философию» имеют существенное влияние различные внешние меняющиеся факторы: воспитание, уровень образования, национальные традиции, интеллектуальное, культурное развитие, профессия и многие другие.

Вместе с тем, есть еще один, более глубинный уровень, определяющий истоки воззрений человека на мир. Он дает начальный посыл поведенческой философии человека, фундаментально определяя такие спаренные понятия, как «цель» и «смысл» самой жизни. Это тот уровень, которого философские науки не достигают, – отсюда простирается область религиозного ведения. Именно отталкиваясь от этой платформы, формируются нации и народы.

* * *

Если отчасти упростить ответ, то атеистическое, т.е. нерелигиозное мировоззрение говорит человеку: «Твоя жизнь простирается от твоего телесного рождения и до смерти твоего тела. С этим моментом твое существование, длящееся в пределах 70-80 лет, прекращается. Далее тебя ожидает вечная смерть, т.е. небытие. Исходя из этих предпосылок, никакой иной цели и смысла в жизни быть не может, как наиболее счастливо провести отпущенный тебе промежуток времени». Когда речь все же заходит о смысле такой жизни, то, как правило, здесь звучат такие слова, как: «оставить след; продолжить род; реализовать себя; остаться в истории и т.п.». Однако никуда не спрятать очевидный вывод: для исчезнувшей из бытия личности эти моменты совершенно лишены смысла, ибо после смерти все перестает для него существовать. Отсюда и проистекают, имея глубинное обоснование в предположении конечности бытия и в конце концов для него бессмысленности, все желания и стремления человека, наделенного таким мировоззрением.

Такие люди образуют человеческую среду, доминирующую в современном «цивилизованном» обществе. В нем принята и соответствующая система ценностей, т.е. даны оценки тому, «что хорошо» и «что плохо» именно с такой точки зрения, с позиции таких убеждений. И каждым человеком, убежденным в таком положении вещей, выбираются способы достижения этих ценностей, исходя уже из его образования, воспитания, культуры, способностей и т.п. Такое воззрение на мир вполне логично порождает наиболее распространенный сегодня лозунг (он же – психологическая и жизненная установка): «Бери от жизни все!», формирующая главный вектор бытия современного «цивилизованного» человечества – не отдавать, а брать, не созидать, но потреблять.

* * *

В противоположность атеистическому религиозное мировоззрение свидетельствует о том, что помимо земной, материальной реальности существует еще иная, – как естественное продолжение земной, – реальность духовная, в которой человек после своей телесной кончины продолжает свое личностное бытие уже в вечности, но в ином – духовном, нематериальном виде. Там, во вневременном, внепространственном бытии, и реализуется в итоге смысл и цель его жизни. Разумеется, у человека с такой системой представлений о мире и таким образом сформированным сознанием жизненные установки и мотивации имеют содержание, кардинально отличающееся от атеистического.

Безусловно, на жизнь и поведение человека религиозных воззрений в обыкновенной земной жизни влияют те же человеческие факторы, что и на атеиста, по-человечески разницы здесь может и не быть. Однако есть одна существенная деталь, отличающая религиозную среду (если, конечно, она не псевдорелигиозная, т.е. состоящая из людей с искаженными взглядами на религию и не совсем адекватным поведением). Если в атеистическом обществе, которое живет в своей системе ценностей, люди считают, что в земной жизни своими действиями, материальными достижениями, общественными заслугами они таким образом реализуют базис своей жизни (т.е. достигают ее смысла и цели), то по-настоящему религиозные люди живут осознанием того, что все их свершения и поступки здесь имеют лишь опосредованное, неокончательное значение, и основная мотивация, а также значение земных дел и событий простираются за пределы земного (прямо скажем, весьма непродолжительного) бытия. Поэтому люди таких воззрений как будто соединены невидимой понятийной нитью, подобно тому, как путешественники, двигающиеся в одном направлении, в одно место, имеют один вектор движения, понятный им, хотя, возможно, они двигаются в разных транспортных средствах и приходят к цели разными путями. И на этом земном жизненном пути все они (кем бы ни были в этой жизни) одинаково «путники», равным образом еще не достигшие своей жизненной Цели; они одинаково «еще не есть», они только движутся к тому, чем «должны быть».

* * *

Конечно, эти две основные мировоззренческие платформы (а иных просто не существует), имеют свою аргументацию. Заметим, что аргументы атеизма насколько очевидны, настолько и ограничены. Действительно, человеческий опыт смерти свидетельствует с «железной» очевидностью: вот человек, который жил, а сейчас умер, т.е. перестал функционировать как существо, разложился, превратившись в прах, и исчез, он больше нигде и никем не числится как человек. То есть – «его нет и никогда больше не будет», о чем свидетельствует человеческий опыт, ежедневно повторяемый в миллионах рождающихся и умирающих на земле людей.

Религиозный опыт не столь очевиден, хотя значительно более обширен и глубок, правда, он требует некоторых специфических усилий, сопряженных с некоторыми изменениями в сознании, которые расширяют область обычных материальных представлений. Он становится чрезвычайно, бесспорно убедительным и обретает совершенно реальные черты, если человек расширит свой понятийный горизонт с помощью веры.

Итак, подводя черту под этими размышлениями, нужно ясно представлять, что изначально всякое мировоззрение исходит, можно сказать, из одного пункта – из отношения человека к смерти. Иными словами, каким образом человек для себя отвечает на вопрос: «Что есть смерть – конец бытия или его подлинное начало?». Именно здесь истоки того, как человек и общество определяют для себя, что такое добро, а что – зло. Если схематично спроецировать эти понятия на жизнь, то добром можно назвать (в системе координат обеих мировоззренческих систем) все то, что приводит либо способствует достижению данной жизненной цели, а злом – все, что мешает, препятствует ее достижению. Здесь – в определении для себя понятия добра и зла – находятся истоки как преступности, криминала, жестокости, разврата, личностного разложения, так и добродетельной, созидательной, разумной, счастливой человеческой жизни. К примеру, добром для насильника и грабителя является украсть, ограбить, убить ради наживы, а злом для него будет все то, что препятствует достижению его стремлениям – к его «счастью», состоящему из набора извращенных, примитивных удовольствий низкого пошиба. В то же время для человека религиозных воззрений зло имеет определение более глубокое, обозначаемое словом «грех». Сущность этого понятия, его главное отрицательное значение и разрушительный смысл заключается в том, что оно является препятствием на пути человека к его жизненной цели – Небесному Царству, соединению с Божеством. Понятие «грех» для православного – это одно из главных понятий, определяющих его поступки в жизни. И это вовсе не «дремучесть» или пережиток древности, а следование разумному видению основных движущих сил в человеческой жизни.

* * *

Что же представляет собой православное мировоззрение? Православие – сложно, и это отражается в его многогранности, многоуровневости, симфоничности, что свойственно всякому высокоразвитому организму. Поэтому для его целостного восприятия требуются определенные духовные, интеллектуальные, эстетические усилия, хотя, с другой стороны, оно настолько гениально выстроено, что в полноте его можно постичь на любом уровне, впитав как его простейшие формы, так и высшие духовные смыслы. В данном случае нам приходится ограничиваться общим, схематичным изложением, отсылая внимание читателя, не знакомого с православной религиозной традицией, к необъятному, безбрежному богатству православной литературы и духовного опыта.

Православное мировоззрение свидетельствует:

1.  Пространство бытия мира представляет собой две взаимно дополняемые стороны (как ткань имеет две стороны – лицевую и изнанку): видимую материальную (подверженную разрушению) и невидимую духовную – неразрушаемую, имеющую вечное бытие, простирающееся в вечность.

2.  В соответствии с этим двуединым мироустроением человек тоже является существом, принадлежащим одновременно к двум сторонам бытия. Он является существом духовно-телесным, в котором его материальная составляющая, представленная телом (которое стареет, болеет, умирает, разрушается), непостижимым образом соединена с невидимой духовной стороной, называмой «душой», которая, будучи однажды вызванной Творцом из небытия (при материальном посредстве родителей человека), уже не подвержена уничтожению. Это означает, что после телесной смерти человека его разум, чувства и воля (основные исчерпывающие параметры, соотношением которых определяется личность) продолжают существовать уже в другом – невидимом – духовном мире, целостно сохраняя характеристики каждой человеческой личности. Подлинная реальность, иначе говоря, правда о человеке, т.е. целостное представление о нем, его подлинная суть состоит в том, что он – существо бессмертное.

3.  Существующий мир в его непостижимости создан, сотворен Творцом – Богом, Существом, постичь Которое (вечное и бесконечное) ограниченному человеческому разуму невозможно. Однако представления о Боге даны человеку через проявления действий Творца в этом видимом мире.

4.  Высшей фазой мироздания явилось сотворение Богом человека – единственного существа на земле, обладающего разумным сознанием, самосознанием и свободной волей. Творец наделил человека этими свойствами по Своему «образу и подобию», и основная «идея», «концепт» человека – вечное блаженное бытие в совершенном общении со своим Творцом. Сущность этого общения есть Божественная Любовь, и человек в силу обладания разумом и свободной волей получил от Бога (по Его непостижимой любви к Своему творению) способность как генерировать, так и воспринимать эту высшую сущность бытия.

5.  Человек в нынешнем его состоянии является глубоко искаженным, испорченным, очень далеко отошедшим от первоначального, созданного Творцом образа, т.е. существом падшим. Это произошло в результате т.н. грехопадения первых человеческих существ – Адама и Евы, основанием чему в свою очередь стало обладание первыми людьми божественным качеством – свободной волей, – именно тем качеством, которое одновременно дарует человеку возможность высшего бытия в Божественной Любви, но также и вечного бытия вне и без Бога. Существование в вечности без своего Творца представляет собой невыразимо тяжкую, самую горькую участь для человека. Но таково свойство свободной воли (как необходимого условия подлинной любви) и человек сам распоряжается ею, Бог в Любви к Своему творению на нее не посягает. Человек сам делает выбор: быть ему с Богом или вне Его – как итог своей земной жизни.

6.  Трагедия человечества состоит в том, что первые люди – наши прародители – стали единственными существами во всем божественном мироздании, которые по своей собственной свободной воле пошли против воли Творца, разрушив гармонию их единения с Ним. Этот акт, названный грехопадением, явился катастрофическим для всего мироздания, именно с того момента в мир вошла смерть и возможность разрушения. Смерть стала порождением человеческого греха, посредством которого в бытии Вселенной она появилась. В результате этого все во вселенной, будучи по природе своей и по божественному замыслу вечным и нетленным (включая и самого человека, ибо Адам и Ева имели свободу выбрать жизнь смертную, как и бессмертную), стало подверженным болезни, разрушению и уничтожению.

7.  У человеческой жизни есть единственная разумно оправданная цель – обожение, т.е. воссоединение в вечном бытии с Богом. Основным препятствием на пути достижения ее является состояние греховности человеческого существа, изменить которое самостоятельно он сам не может в принципе, поскольку его духовно-телесная природа изначально поражена первородным грехом, последствия которого передаются человеческим поколениям от прародителей подобно наследственной болезни, что сделало бытие людей с Богом невозможным.

8.  Бог, невыразимо любя Свое создание, совершил божественное действие, которое находится за пределами человеческого постижения: вернул людям возможность вечного бытия с Собою (в раю) – возможность «спасения», т.е. возможность избежать участи вечного бытия вне Творца (в аду). Для этого Он изменил природу смерти, приняв на Себя пораженную человеческую природу через вочеловечение Иисуса Христа, ставшего богочеловеком, через Его добровольную мученическую смерть на Кресте и Воскресение. Своей земной, человеческой смертью Иисус Христос открыл людям Небесное Царство (т.е. посмертное бытие с Богом), вхождение в которое осуществляется посредством посмертного воскресения человека. Господь осуществил акт спасения мира и человека в противоположность акту грехопадения, оттого христианство и нарицает Его Спасителем.

9.  Для того, чтобы человек смог воспринять Дар спасения и войти в Небесное Царство после окончания своей земной жизни, он должен со своей стороны своей собственной свободной волей в условиях земной жизни осуществить свое преображение (в русском языке для этого используется термин «покаяние», который не совсем адекватно выражает суть уровня греческого слова «метанойя», обозначающего перемену ума, мышления, жизни, души). Он осознанно прибегает к помощи Бога, путем внутренней борьбы со своей греховностью как со смертельной (но с приходом Бога на землю ставшей исцелимой) болезнью, преобразуя таким образом свою душу, делая ее способной для проникновения в нее спасительных Божественных энергий.

10. Спасение человека осуществляется совместными усилиями воли человеческой и Воли Божией, источником которой является Любовь Бога к каждому человеку.

11. Для осуществления спасения в условиях земной жизни Господь Иисус Христос основал Церковь, в лоне которой и осуществляется исцеление человеческой природы и восстановление связи человека с Богом. Перемена внутреннего состояния души происходит в процессе т.н. духовной жизни, которую призвана организовывать Церковь в земных условиях, наделенная для этого особыми благодатными силами Таинств.

12. Основным письменным источником, зафиксировавшим учение о спасении, стало для людей Евангелие, возникшее в лоне Церкви и написанное евангелистами по внушению божественной благодати Святого Духа.

Здесь, понятно, указаны лишь основные базисные ориентиры того христианского учения, на котором формировалось мировоззрение народа, ставшего впоследствии русским. И это событие в истории уникально: вначале пришло (собственно говоря, было в прямом смысле привезено) вероучение, которое затем и породило физически новый народ и государство.

* * *

Что же дало Православие русским? Чем оно их покорило? Что же ощутила русская душа?

Тем, что оно было пронизано евангельским учением о любви и милости, через которые осуществляется спасение людей. Оказалось, что главным образом этими двумя добродетелями и осуществляется «принятие» человека в Небесное Царство. Христос милующий был очень близок славянскому сердцу, природе его души, она была Им пленена навеки. Бог-Любовь стал в центре жизни русичей, начав изменять Собою жизнь людей, общества и государства в целом. Под божественным покровом и Его промыслом созидался великий народ и великая православная Империя.

Русские не мыслили себя без Бога, без Христа, без Троицы, без Церкви (отдельные человеческие случаи – не в счет). «Под» христианскую веру, «под» свое спасение они выстраивали свою частную жизнь, общество, по этим же религиозным ориентирам строили свое государство. Отсюда – исконная склонность русских к монархии, поскольку они знали, что Христос – Глава Церкви и «Хозяин» Небесного Царства, а земной царь – Его наместник, «управляющий» жизнью христиан на земле. И цель у этих обоих властителей должна быть единой – спасение душ человеческих. Нужно сказать, что в понимании русских не только земной царь был главной управляющей и движущей силой в обществе, но и сама христианская идея, поскольку она давала человеку мотивацию самого высшего накала. Отсюда и парадокс русского как бы «закононепослушания», содержащий как послушание правителям, так и вольность, свободу и всегдашний потенциальный внутренний протест земным властям. Россия всегда была идеократическим государством, т.е. управлявшимся христианской идей Небесного Царства. Отсюда высота идеалов ее нравственных норм межчеловеческих отношений, русской культуры, литературы, искусства и государственности, запасы которых еще до сих пор не до конца растрачены и которыми еще стоит Россия и только ими может возродиться.

* * *

На процесс формирования зарождающейся народной психологии, несомненно, решающее влияние оказывали евангельские образы. В нее обильно и прочно всевались нормы христианской нравственности, которая в свою очередь определяла устои, правила жизни, поведения, общественную мораль. Отсюда у русских размах жизненного горизонта, «широта души», простая и в то же время глубокая внутренняя интеллигентность, значительное отношение к слову, доброе отношение к людям, к окружающей среде, к животным. Поэтому для русского характера были свойственны простота, отчасти некоторая наивность, мягкость, отходчивость, незлобие (они очень не любили бунты и распри), отзывчивость, участливость, готовность помогать другому. Внутреннее стремление к «духовности» имело своим источником их стремление к «горнему», к Небесному Граду, который всегда являлся центральной идеей, главной реальностью их жизни.

Такая религиозная высота позволяла русским без агрессии, основательно, великодушно, относиться к иноземцам, селившимся в России, не опасаясь, а наоборот, даже интересуясь их религиями. Они обладали устойчивым чувством собственного достоинства, зиждущимся на понимании того, что за ними – неодолимая крепость и непревзойденная высота, величие и красота Православия, Сам Христос, Богородица и православные святые. А потому русские были спокойны, рассудительны и тверды в своей вере, которая хранила народ во всех самых тяжелых обстоятельствах. Русские всегда были миролюбивыми, им свойственна устойчивая, неагрессивная психология сильного народа. В то же время они храбро шли на брань за свою веру, «за други своя», на защиту русской земли. Понятие Родины имело для них в первую очередь религиозный смысл, а потому было священным.

* * *

О том, каким образом Православие стало педагогическим пестуном русского народа, ярко свидетельствуют знаменитые «Поучения» великого князя Киевского Владимира Мономаха своим детям, завещанные им перед своей кончиной в 1125 г. Поразительна перемена, произошедшая в этом мужественном, воинственном, весьма любвеобильном князе-язычнике после того, как он принял делом и сердцем Православие. Его «Поучения» дышат удивительной мудростью, добротой, гуманностью. И этот своеобразный «моральный кодекс», пропитанный евангельской мудростью и добротой, оказывал глубокое влияние на весь народ (тогда еще, собственно, не сформировавшийся как русский), люди на протяжении веков знали его наизусть. Этот нравственный завет был очень сильной идейной, психологической и нравственной установкой, одновременно формировавшей и отражавшей православное мировоззрение наших предков. Ввиду значимости для понимания рассматриваемого предмета приведем ее полностью.

«Я, худой, дедом своим Ярославом, благословенным, славным, нареченный в крещении Василием, русским именем Владимир, отцом возлюбленным и матерью своею из рода Мономахов… и христианских ради людей, ибо сколько их соблюл по милости своей и по отцовской молитве от всех бед! Сидя на санях, помыслил я в душе своей и воздал хвалу Богу, который меня до этих дней, грешного, сохранил. Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться.

Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, – это ведь начало всякого добра. Если же кому не люба грамотка эта, то пусть не посмеются, а так скажут: на дальнем пути, да на санях сидя, безлепицу молвил.

Ибо встретили меня послы от братьев моих на Волге и сказали: «Поспеши к нам, и выгоним Ростиславичей и волость их отнимем; если же не пойдешь с нами, то мы – сами по себе будем, а ты – сам по себе». И ответил я: «Хоть вы и гневаетесь, не могу я ни с вами пойти, ни крестоцелование преступить».

И, отпустив их, взял Псалтырь в печали разогнул ее, и вот что мне вынулось: «О чем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня?» – и прочее. И потом собрал я эти полюбившиеся слова и расположил их по порядку и написал. Если вам последние не понравятся, начальные хоть возьмите.

«Зачем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня? Уповай на Бога, ибо верю в Него». «Не соревнуйся с лукавыми, не завидуй творящим беззаконие, ибо лукавые будут истреблены, послушные же господу будут владеть землей». И еще немного: «И не будет грешника: посмотришь на место его и не найдешь его. Кроткие же унаследуют землю и многим насладятся миром. Злоумышляет грешный против праведного и скрежещет на него зубами своими; Господь же посмеется над ним, ибо видит, что настанет день Его. Оружие извлекли грешники, натягивают лук свой, чтобы пронзить нищего и убогого, заклать правых сердцем. Оружие их пронзит сердца их, и луки их сокрушатся. Лучше праведнику малое, нежели многое богатство грешным. Ибо сила грешных сокрушится, праведных же укрепляет Господь. Ибо грешники погибнут, – праведных же милует и одаривает. Ибо благословляющие его наследуют землю, клянущие же его истребятся. Господом стопы человека направляются. Когда он упадет, то не разобьется, ибо Господь поддерживает руку его. Молод был и состарился, и не видел праведника покинутым, ни потомков его просящими хлеба. Всякий день милостыню творит праведник и взаймы дает, и племя его благословенно будет. Уклонись от зла, сотвори добро, найди мир и отгони зло, и живи во веки веков».

«Когда восстали бы люди, то живыми пожрали бы нас; когда прогневалась бы на нас ярость его, то воды бы потопили нас».

«Помилуй меня, Боже, ибо попрал меня человек; всякий день нападая, теснит меня. Попрали меня враги мои, ибо много восстающих на меня свыше». «Возвеселится праведник и, когда увидит отмщение, руки омоет свои в крови грешника. И скажет человек; «Если есть награда праведнику, значит есть Бог, творящий суд на земле». «Освободи меня от врагов моих, Боже, и от восстающих на меня защити меня. Избави меня от творящих беззаконие и от мужа крови спаси меня, ибо уже уловили душу мою». «Ибо гнев в мгновение ярости Его, а вся жизнь в воле Его: вечером водворится плач, а наутро радость». «Ибо милость твоя лучше, чем жизнь моя, и уста мои да восхвалят тебя. Так благословлю Тебя при жизни моей и во имя Твое воздену руки мои». «Укрой меня от сборища лукавых и от множества делающих неправду». «Веселитесь все праведные сердцем. Благословлю Господа во всякое время, непрестанна хвала ему», и прочее.

Ибо как Василий учил, собрав юношей: иметь душу чистую и непорочную, тело худое, беседу кроткую и соблюдать слово Господне: «Есть и пить без шума великого, при старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь; не свиреповать словом, не хулить в беседе, не много смеяться, стыдиться старших, с непутевыми женщинами не беседовать и избегать их, глаза держа книзу, а душу ввысь, не уклоняться учить увлекающихся властью, ни во что ставить всеобщий почет. Если кто из вас может другим принести пользу, от Бога на воздаяние пусть надеется и вечных благ насладится». «О владычица Богородица! Отними от сердца моего бедного гордость и дерзость, чтобы не величался я суетою мира сего» в ничтожной этой жизни.

Научись, верующий человек, быть благочестию свершителем, научись, по евангельскому слову, «очам управлению, языка воздержанию, ума смирению, тела подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела, Господа ради; лишаемый – не мсти, ненавидимый – люби, гонимый – терпи, хулимый – молчи, умертви грех». «Избавляйте обижаемого, давайте суд сироте, оправдывайте вдовицу. Приходите да соединимся, говорит Господь. Если будут грехи ваши как обагренные, – как снег обелю их», и прочее. «Воссияет весна поста и цветок покаяния; очистим себя, братья, от всякой крови телесной и душевной. Взывая к Светодавцу, скажем: «Слава тебе, Человеколюбец!»

Поистине, дети мои, разумейте, что Человеколюбец Бог милостив и премилостив. Мы, люди, грешны и смертны, и если кто нам сотворит зло, то мы хотим его поглотить, кровь Его пролить вскоре. А Господь наш, владея и жизнью и смертью, согрешения наши превыше голов наших терпит всю жизнь нашу. Как отец, чадо свое любя, бьет его и опять привлекает к себе, так же и Господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею. И это вам, дети мои, не тяжкая заповедь Божия, как теми делами тремя избавиться от грехов своих и Царствия Небесного не лишиться.

Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте трех дел тех, не тяжки ведь они; ни затворничеством, ни монашеством, ни голоданием, которые иные добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию.

«Что такое человек, как подумаешь о нем?» «Велик ты, Господи, и чудны дела твои; разум человеческий не может постигнуть чудеса Твои», – и снова скажем: «Велик Ты, Господи, и чудны дела Твои, и благословенно и славно имя Твое вовеки по всей земле». Ибо кто не восхвалит и не прославит силу Твою и Твоих великих чудес и благ, устроенных на этом свете: как небо устроено, или как солнце, или как луна, или как звезды, и тьма, и свет? И земля на водах положена, Господи, твоим промыслом! Звери различные и птицы и рыбы украшены Твоим промыслом, Господи! И этому чуду подивимся, как из праха создал человека, как разнообразны человеческие лица, – если и всех людей собрать, не у всех один облик, но каждый имеет свой облик лица, по Божьей мудрости. И тому подивимся, как птицы небесные из рая идут, и прежде всего в наши руки, и не поселяются в одной стране, но и сильные и слабые идут по всем землям, по божьему повелению, чтобы наполнились леса и поля. Все же это дал Бог на пользу людям, в пищу и на радость. Велика, Господи, милость твоя к нам, так как блага эти сотворил Ты ради человека грешного. И те же птицы небесные умудрены Тобою, Господи: когда повелишь, то запоют и людей веселят; а когда не повелишь им, то и имея язык онемеют. «И благословен, Господи, и прославлен зело!» «Всякие чудеса и эти блага сотворил и совершил. «И кто не восхвалит Тебя, Господи, и не верует всем сердцем и всей душой во имя Отца и Сына и Святого Духа, да будет проклят!»

Прочитав эти божественные слова, дети мои, похвалите Бога, подавшего нам милость свою; а то дальнейшее, – это моего собственного слабого ума наставление. Послушайте меня; если не все примете, то хоть половину.

Если вам Бог смягчит сердце, пролейте слезы о грехах своих, говоря: «Как блудницу, разбойника и мытаря помиловал Ты, так и нас, грешных, помилуй». И в церкви то делайте и ложась. Не пропускайте ни одной ночи, – если можете, поклонитесь до земли; если вам занеможется, то трижды. Не забывайте этого, не ленитесь, ибо тем ночным поклоном и молитвой человек побеждает дьявола, и что нагрешит за день, то этим человек избавляется. Если и на коне едучи не будет у вас никакого дела и если других молитв не умеете сказать, то «Господи, помилуй» взывайте беспрестанно втайне, ибо эта молитва всех лучше, – нежели думать безлепицу, ездя.

Всего же более убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам кормите и подавайте сироте и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным губить человека. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его; если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души. Говоря что-либо, дурное или хорошее, не клянитесь Богом, не креститесь, ибо нет тебе в этом никакой нужды. Если же вам придется Крест целовать братии или кому-либо, то, проверив сердце свое, на чем можете устоять, на том и целуйте, а поцеловав, соблюдайте, чтобы, преступив, не погубить души своей. Епископов, попов и игуменов чтите, и с любовью принимайте от них благословение, и не устраняйтесь от них, и по силам любите и заботьтесь о них, чтобы получить по их молитве от Бога. Паче же всего гордости но имейте в сердце и в уме, но скажем: смертны мы, сегодня живы, а заутра в гробу; все это, что ты нам дал, не наше, но Твое, поручил нам это на несколько дней. И в земле ничего не сохраняйте, это нам великий грех. Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев. В дому своем не ленитесь, но за всем сами наблюдайте; не полагайтесь на тиуна или на отрока, чтобы не посмеялись приходящие к вам ни над домом вашим, ни над обедом вашим. На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами наряживайте и ночью, расставив стражу со всех сторон, около воинов ложитесь, а вставайте рано; а оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись по лености, внезапно ведь человек погибает. Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело. Куда бы вы ни держали путь по своим землям, не давайте отрокам причинять вред ни своим, ни чужим, ни селам, ни посевам, чтобы не стали проклинать вас. Куда же пойдете и где остановитесь, напоите и накормите нищего, более же всего чтите гостя, откуда бы к вам ни пришел, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете почтить его подарком, – то пищей и питьем: ибо они, проходя, прославят человека по всем землям, или добрым, или злым. Больного навестите, покойника проводите, ибо все мы смертны. Не пропустите человека, не поприветствовав его, и доброе слово ему молвите. Жену свою любите, но не давайте им власти над собой. А вот вам и основа всему: страх Божий имейте превыше всего.

Если будете забывать это, то чаще перечитывайте: и мне не будет стыдно, и вам будет хорошо.

Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь – как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь от других стран. Леность ведь всему мать: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее, прежде всего к церкви: пусть не застанет вас солнце в постели. Так поступал отец мой блаженный и все добрые мужи совершенные. На заутрени воздавши Богу хвалу, потом на восходе солнца и увидев солнце, надо с радостью прославить Бога и сказать: «Просвети очи мои, Христе боже, давший мне свет твой дивный!» И еще: «Господи, умножь годы мои, чтобы впредь, в остальных грехах моих покаявшись, исправил жизнь свою»; так я хвалю Бога и тогда, когда сажусь думать с дружиною, или собираюсь творить суд людям, или ехать на охоту или на сбор дани, или лечь спать. Спанье в полдень назначено Богом; по этому установленью почивают ведь и зверь, и птица, и люди».

Достойно искреннего удивления и почтения, как этот великий государственный муж среди своих княжеских забот по обустройству и воинской защите своей земли (к слову, был он не только полководцем, но к тому же сильным и умелым воином, сражавшимся на поле боя) смог столь точно и полно воспринять сердцем духовные и практические смыслы Православия. Он сумел в короткое время преобразиться сам, будучи уже зрелым человеком и знаменитым, влиятельным правителем, хотя у него под рукой не было такой обширной литературы, которая появилась спустя столетия. На такое способен лишь человек незаурядного ума, выдающихся личных качеств и духовных способностей.

* * *

Существенно то, что русская государственная идея никогда не была идеей цветущего, могущественного земного государства, что соответствовало православному пониманию Евангелия, – она была скорее отражением идеи Небесного Царства, хотя получилось в итоге так, что и земная русская держава оказалась процветающей, могучей и самой большой в мире. Возможно, таким промыслительным образом на России исполнялся евангельский принцип: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6,33). Потому и строили русские по всей своей земле замечательные храмы, облагораживали свою землю монастырями (более 1000 к началу ХХ века!). И, будучи по духу мирным народом, однако шли на смерть и бесстрашно, умело сражались против врага. К слову, поход на Русь Мамая был опасен тем, что в этот раз он замыслил разрушить храмы и обратить русских в мусульманскую веру, к чему раньше татары не стремились, ограничиваясь данью. Потому и благословил преподобный Сергий князя Дмитрия Донского на это смертельное сражение, от которого зависела духовная судьба России.

При всех различных формах внешнего государственного устройства русские люди в реалиях своей жизни всегда жили принципами идеократии. Православие выстраивало жизнь русских таким образом, что в центре их бытия и средоточием стремлений было не материальное стяжательство, а «стяжание Святаго Духа» – так учил свой народ преподобный Серафим Саровский, Сергий Радонежский и другие святые, которые и были светочами, т.е. высшими авторитетами для русских. У русского человека была ясная цель его бытия – высшая цель, которую вообще может выработать человечество, – достижение Небесного Царства. А святые были непосредственным доказательством и свидетельством этой небесной правды. Оттого русские всегда были «идейными»: в их жизни непременно должна быть большая, великая идея.

* * *

Весь строй жизни, бытовой уклад ее, культура выстраивались исходя из жизненной цели, сформированной Православием, – спасение души, обожение, а также церковными способами ее достижения. Идея спасения души была для русских не эфемерной, а сугубо жизненно-практической, осязаемой, она доминировала в народном сознании и обладала преимущественной мотивационной силой влияния на поведение людей (как идея богатства на Западе или наживы сегодня у нас). Мы видим множество схожих черт у русских, сербов, болгар, греков, т.е. тех народов, которые исповедуют Православие, и это вполне объясняется их религиозными корнями. Любопытно, что даже японцы и китайцы, принявшие Православие, становятся внутренне и поведенчески похожими на нас.

Одно дело люди могут делать с совершенно разным его пониманием и, соответственно, с разной мотивацией и результатами. Есть такая притча:

Три человека ведут кирпичную кладку.

Спрашивают одного:

– Ты что делаешь?

– Кладу кирпичи.

Второго:

– А ты что делаешь?

– Зарабатываю на жизнь.

Третьего:

– А ты?

Он отвечает:

– Строю храм.

Русское православное понимание жизни именно такое – идейное.

* * *

Используя театральный термин, «сквозное действие» западного общества (т.е. основной вектор человеческих усилий) – это «делание денег». В России же основные усилия людей всегда были ориентированы на «делание души». (Поэтому для Запада непонятной была «загадочная русская душа», которая на самом деле была вовсе не загадочной, а просто православной). И самым непосредственным подтверждением (и одновременно порождением) этой полярности является различие характера литератур Запада и России. Успешный поиск счастья для западного героя всегда оканчивается обретением денег, карьеры, материального благополучия и т.п. В русской литературе достижение счастья с деньгами не связано, оно ищется внутри самого героя. О деньгах в русской литературе говорить было вообще не принято, этой темы касались весьма немного. В нашей словесности на это существовал некий культурный запрет.

Впечатления о былой русской жизни в массовом сознании советского человека во многом формировала, конечно же, русская литература. С ней мы знакомились, разумеется, в школе, где «проходили» многих классиков. Безусловно, все произведения были тщательно подобраны, продуманы комментарии к ним. Помимо знакомства и изучения самой русской литературы советская власть ставила, конечно, и идеологическую задачу с тем, чтобы у советских граждан складывалось негативное впечатление о «той», «тяжелой» дореволюционной жизни и конечно же о религии и Православной Церкви. И действительно, таких критических произведений находилось немало. Но разве такой была вся жизнь русских, как описывали ее Короленко, Гоголь, Достоевский, Некрасов и т.п.? Они ведь освещали лишь некоторые суровые стороны русской действительности. «Поэт в России больше чем поэт». Русские писатели всегда своим творчеством исполняли, помимо литературной, еще и гражданскую функцию. Русская литература в отличие от западной несла в себе непременно социальный заряд – это особенность вообще русской интеллигенции: ей свойственно сопереживание судьбам России, «болезнование» за ее состояние. Поэтому и Салтыков-Щедрин, и Чехов, и все остальные вовсе не насмехались над Россией – они ее любили, а потому и, подобно лекарям, старались ее уврачевать своим словом.

Конечно, русское общество не было идеальным, проблем, несуразиц, социальных язв было предостаточно. Но смотреть на Россию только сквозь призму тенденциозно пдобранной литературы было бы так же неверно, как судить о всем человеке по запачканным штиблетам, измятому платью или по запаху пота, исходящего от него, – мало ли, откуда этот усталый и непразднично одетый человек идет? А ведь в школьные программы не были включены произведения таких русских писателей, как Лесков, Шмелев и очень многих других. Русская литература может стать руководством по изучению русской жизни, но читать ее нужно целиком. К тому же нужно еще учитывать один существеннейший аспект: она создавалась религиозно мыслящими людьми, все они были религиозно образованными, в той или иной степени верующими. Упуская из виду эту сторону личности писателя, читатель, далекий от Православия, непременно будет воспринимать ее усеченно, не прочитывая глубинные смыслы, не видя религиозной стороны русской литературы.

* * *

Подлинная русская интеллигентность, без всякого сомнения, укоренена в Православии, соками которого она была взращена и всегда питалась. Свои лучшие качества русская интеллигенция сформировала безусловно под влиянием Православия. Жертвенное служение человеку, Родине, делу, бережное, тактичное отношение ко всему окружающему, сочувствие другим, терпение, умение жить в бедности, способность творить и любить, непрестанное болезнование о судьбах России, высокий уровень культуры и цивилизованности, масштаб мышления – все это выросло на православной почве. Оттого и является русское Православие духовно сродным с характером русской интеллигенции. Сейчас же ей нужно «вспомнить» себя, вновь осознать свои истоки, возрадоваться им великой радостью пришедшего в себя блудного сына и устремиться к ним с верой, с пониманием, разумением, громадным интересом и глубокой надеждой.

Осознание себя русским непременно обязывает человека соотносить себя с теми людьми, которые, собственно, и составляли Россию на протяжении многих веков. Для них была характерна черта, нынче практически отсутствующая в жизни людей, населяющих просторы России, – это религиозность, которая всегда была стержнем культуры, а также культурности и образованности. Инженер-христианин, врач-христианин, министр- христианин, купец-христианин, учитель-христианин. И, конечно, – царь-христианин. Христианская вера, личное соотнесение каждого с Православием всегда консолидировали русское общество.

* * *

Разумеется, реальная жизнь была гораздо сложнее, исторические дороги и судьбы России, а также русского народа никогда просто не складывались. Такая идейная богонаправленность зачастую вызывала негативные явления, которые не раз проявлялись в жизни русских. Увы, часто в бытовой жизни ложное, искаженное понимание «упования» на Бога приводило к жизненной пассивности, бездейственности. Точное и лаконичное определение этому феномену дал историк и философ А.Карсавин: «Уверенность в будущем обожении обеспложивает настоящее».

История свидетельствует о еще одной особенности русской «идейности», не раз игравшей в судьбе России злую роль. Если удавалось кому-то дискредитировать в их глазах христианскую идею абсолютного добра, обожения, святости, посеять в умах и сердцах сомнения и недоверие к христианству и Церкви, то русские могли доходить в каком-то безудержном, мрачном отчаянии до крайних степеней нецивилизованности, до самого необузданного бунта. Это было подобно тому, как если бы кто коварством и ложью дискредитировал в глазах детей их родителей, которых они безгранично любят и почитают. Тогда в отчаянии и разочаровании, в протесте и обиде дети идут «вразнос». Мир вещей этого бунта уже не мог сдерживать, и как часто утихомиривалась такая безудержная разрушительная стихия кротким словом примирения и любви русских преподобных, святых людей. Они обладали тем евангельским примирительным словом, которое просветляло сознание, проникая в самую глубину русского сердца. Русские всегда умели жалеть и прощать, этому умению их учила Церковь: к примеру, ни в одной религиозной традиции не найти такого примиряющего обычая, как Прощенное Воскресенье, которым православные входят в Великий Пост, когда все просят друг у друга прощения, одновременно прощая всех. Слово «прости» легко слетало с уст в русской семье и было незаменимым духовным «лекарством» в житейских неурядицах.

* * *

Для русских их глубинными авторитетами, живым воплощением Евангелия всегда были православные святые, потому книги с описанием их жизни – «жития» – были любимым народным чтением. Православная святость была идеалом их жизни, можно сказать, главной идеей жизни русского человека. Почитайте Поселянина, Лескова, Шмелева, Достоевского – да, собственно, вся русская литература об этом свидетельствует, она вся густо «пересыпана» ею. Поэтому в России было много монастырей: в монашестве воплощались самые сильные, доминирующие стремления русских. Русские князья, цари старались перед смертью принять иночество не по прихоти, а совершенно осознанно, исходя из совершенно «практических» соображений. Такие стремления поверхностному взору могут показаться неразумным идеализмом, но это есть практический, очень прагматический идеализм – стремление в Царство Небесное. Как сказал один современный западный писатель: «Россию надо изучать через монастырь. Чтобы понять эту страну, нужно узнать, что такое Православие». Сегодня русским нужно снова узнавать свою страну, смотря на нее не через искажающее и мутное телевизионное окно, а вглядываясь в ее душу сквозь чистую, восхитительную призму Православия. Только так можно русскому по-настоящему видеть, знать и любить Россию.

* * *

Евангельское «…и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин 8, 33) отразилось в свободолюбивом характере русских. Для них главным авторитетом в жизни был Христос, поэтому они стремились быть, прежде всего, «рабами» Самого Бога, а это и формировало у них глубокое и своеобразное достоинство. Пушкин в «Мыслях на дороге» отмечал эту черту наблюдением: «Взгляните на русского крестьянина: есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна; проворство и ловкость удивительны».

Стремление к свободе, к воле у русского своеобразно сочетается с законопослушанием. Если задать ему правильный мотив, сочетающийся с его православностью и согласующийся с его моралью и совестью, – это будет удивительно «государственный» человек, которому не нужны будут частоколы юридических законов, он легко управится законами совести. И в то же время у русских развит здравомыслящий, критический взгляд на себя, они понимают и необходимость строгости в отношении к ним со стороны власти. Есть характерный рассказ (поведанный Н.О. Лосским) о поведении крестьянина, который сам признал, что государственная власть, встречая человека своевольного, должна порой принуждать его к порядку строгими, иногда и жесткими мерами. В Петербурге весною таял лед на Неве, и переходить через реку стало опасно. Градоначальник по этому поводу распорядился поставить полицейских на берегу и запрещать переходить реку по льду. Какой-то крестьянин, несмотря на крики городового, пошел по льду, провалился и начал тонуть. Городовой спас его от гибели, а крестьянин вместо благодарности стал упрекать его:

– Куда смотрите?!

– Я же тебе кричал! – отвечает ему городовой в изумлении.

– Кричал-кричал, – передразнил его спасенный крестьянин. – Надо было в морду дать!

* * *

Одной из самых удивительных черт русских было гармоничное сочетание двух вроде бы противоположных склонностей – к монархии в общественном устройстве и к демократии в повседневной жизни. Общеизвестна нелюбовь русских ко всякого рода условностям – русские по складу своего характера склонны к демократии как никакой другой народ. В русской среде всегда имела место очень развитая бытовая демократия, люди сближались быстро, доверчиво, искренне, порой очень крепко, на всю жизнь, даже в результате мимолетных, кратковременных «дорожных» встреч. Русские, оказавшись в одном купе, как правило, тут же знакомятся, объединяют стол, начинают вести задушевные беседы «за жизнь», делясь всем с попутчиками, на время поездки устанавливаются почти семейные отношения, где характерны (как и в повседневной жизни, впрочем) такие обращения, как «сынок», «доченька», «отец», «милый», «голубчик» и т.п. «Демократичные» же англичане или немцы в таких случаях могут проехать весь путь и слова не произнести либо ограничиться «корректными» улыбками и несколькими вежливыми фразами, которые предписывает им этикет.

* * *

Характерная, рельефно выписанная черта русского акцента в «государственном вопросе» показана в романе Д.С. Мережковского «Александр I» в диалоге декабристов-заговорщиков на своем собрании:

…« – Русский народ, как бы сказать не соврать, не поймет республики, – начал инженерный подполковник Гаврила Степанович Батенков. Он еще не был членом общества, собирался вступить в него и все откладывал.

…Был домашним человеком у Сперанского, который любил его за отличные способности; служил у Аракчеева в военных поселениях, но хотел выйти в отставку. Превосходный инженер, глубокий математик. «Наш министр», – говорили о нем в обществе.

Сутул, костляв, тяжел, неповоротлив, медлителен, в тридцать лет старообразен и, подобно Пущину, в этом собрании, как взрослый между детьми. Высокий лоб, прямой нос, выдающийся подбородок, сосредоточенный, как бы внутрь обращенный, взгляд. Говорил с трудом, точно тяжелые камни ворочал. Курил трубку с длинным бисерным чубуком и, усиленно затягиваясь, казалось, недостающие слова из нее высасывал.

– Русский народ не поймет республики, а если поймет, то не иначе, как боярщину. Одни церковные ектеньи не допустят нас до республики... Да и не впору нам никакие конституции. Императрица Екатерина II правду сказала: не родился еще тот портной, который сумел бы скроить кафтан для России...

– Говорите прямо: вы против республики? – крикнул Бестужев, который побаивался и недолюбливал Батенкова.

– Да, значит, того... как бы сказать не соврать,– опять заворочал свои тяжелые камни Батенков: – по особливому образу мыслей моих, я не люблю республик, потому что угнетаются оные сильным деспотичеством законов. А также, по некоторым странностям в моих суждениях, я воображаю республики Заветом Ветхим, где проклят всяк, кто не пребудет во всех делах закона; монархии же – подобием Завета Нового, где государь, помазанник Божий, благодать собою представляет и может добро творить, по изволению благодати. Самодержец великие дела беззаконно делает, каких никогда ни в какой республике, по закону, не сделать...

– Если вам самодержавие так нравится, зачем же вы к нам в общество вступила?

– Не вступил, но, может, и вступлю... А зачем? Затем, что самодержавия нет в России, нет русского царя, а есть император немецкий... Русский царь – отец, а немец – враг народа... Вот уже два века, как сидят у нас немцы на шее... Сперва немцы, а там жиды... С этим значит, того, как бы сказать не соврать, прикончить пора...

– Верно, верно, Батенков! Немцев долой! К черту немцев! – закричал Кюхельбекер восторженно.

– Да ты-то, Кюхля, с чего, помилуй? Сам же немец... – удивился Одоевский.

– Коли немец, так и меня к черту! – яростно вскочил Кюхельбекер и едва не стащил со стола скатерть со всею посудою. – А только в рожу я дам тому, кто скажет, что я не русский!..

– Поймите же, государи мои, ход Европы – не наш ход, – выкатил насилу Батенков свой самый тяжелый камень: – история наша требует мысли иной; Россия никогда ничего не имела общего с Европою...

– Так-таки ничего? –улыбнулся Пущин. Ничего... то есть в главном, значит, того, как бы сказать не соврать, в самом главном... ну, в пустяках, – о торговле там, о ремеслах, о промыслах речи нет.,.

– И просвещение – пустяки? Да, и просвещение – перед самым главным.

– Все народное – ничто перед человеческим! – заметил Бестужев.

– Батенков только покосился на него угрюмо, но не ответил.

– Да главное-то, главное что, позвольте узнать? – накинулись на него со всех сторон.

– Что главное? А вот что, – затянулся он из трубки так, что чубук захрипел. – Русский человек – самый вольный человек в мире...

– Вот тебе на! Так на кой нам черт конституция? Из-за чего стараемся?

– Я говорю: вольный, а не свободный, – поправил Батенков: – самый

рабский и самый вольный; тела в рабстве, а души вольные.

– Дворянские души, но не крепостные же?

– И крепостные, все едино...

– Вы разумеете вольность первобытную, дикую, что ли?

– Иной нет; может, и будет когда, но сейчас нет.

– А в Европе?

– В Европе – закон и власть. Там любят власть и чтут закон; умеют приказывать и слушаться умеют. А мы не умеем; к хотели бы, да не умеем. Не чтим закона, не любим власти – и шабаш. «Да отвяжись только, окаянный, и сгинь с глаз моих долой.» – так-то в сердце своем говорит всякий русский всякому начальнику. Не знаю, как вам, государи мои, а мне терпеть власть, желать власти, всегда были чувства сии отвратительны. Всякая власть надо мной – мне страшилище. По этому только одному и знаю, что я русский, – обвел он глазами слушателей так искренно, что все вдруг почувствовали правду в этих непонятных, и как будто нелепых, словах. Но возмущались, возражали.

– Что вы, Батенков, помилуйте! Да разве у нас не власть?..

– Ну, какая власть? Курам на смех. Произвол, безначалие, беззаконие. Оттого-то и любят русские царя, что нет у него власти человеческой, а только власть Божья, помазанье Божье. Не закон, а благодать. Этого не поймут немцы, как нам не понять ихнего. А это – главное, это – все! Россия, значит, того, как бы сказать не соврать, только притворилась государством, а что она такое, никто еще не знает... Не правительство правит у нас, а Никола Угодник...

– И Аракчеев? Аракчеев с благодатью?

– Не оттого ли и служите в военных поселениях,что там благодать?

Но Батенков не замечал насмешек, как будто не слышал; тяжело и неповоротливо следовал только за собственной мыслью; разгорался медленно, в казалось, что перед этим тяжелым жаром легкий пыл прочих собеседников – как соломенный огонь перед раскаленным камнем.

Помолчав, задумался, затянулся, набрал дыму а рот и выпустил кольцами.

– Все, что в России хорошо, – по благодати, а что по закону, – скверно, – заключил, как будто любуясь окончательною ясностью мысли: видно было – математик.

… – Ну, чего, брат, канитель-то тянуть? – возмутился наконец Рылеев: – скажи-ка лучше попросту: за царя ты, что ли?

– За царя? Нет, то есть, значит, того, как бы сказать не соврать, если и за царя, то не за такого, как нынешний. Истинный-то царь – все равно, что святой; душу свою за народ полагает; страстотерпец и мученик; сам от царства отрекается. Богу всю власть отдает, народ освобождает...»

* * *

У русских всегда существовал культ доброты, который исходит из какой-то генетической их одаренности, помноженной на евангельские основания милосердного отношения к ближнему. Это проявлялось даже по отношению к пленным в военных кампаниях. Для русского было всегда естественным помочь в беде другому – бескорыстно, просто так, по зову души, исходя из естественной потребности в складывающейся ситуации. С детства таким образом воспитывалась органичная (в особенности для русского мужчины) общественная ответственность не только за себя и своих близких, но и за окружающих.

В русской бытовой жизни наблюдалось и немало жестокости – это правда. Однако то, что доброта в русском обществе (во всех его слоях!) культивировалась, – это общеизвестно. Быть русским всегда подразумевало быть добрым. Когда хотели разузнать о каком-то человеке, первым долгом спрашивали добрый ли он, потому что доброта всегда доминировала в перечне желаемых черт характера. (В традиции русских было даже отслужившую свое скотину не убивать и не прогонять со двора, они кормили ее до смерти).

* * *

Когда говорят о «традиционной» русской лени, то считать ее характерной для русских будет большой неправдой. Ленивый народ никогда не сможет стать созидателем огромной, могучей державы. К тому же, повторимся, свою православную Империю русские выстроили не в теплых средиземноморских или экваториальных широтах, а на севере, где созидательных усилий требуется во много раз больше. Свою землю русские усеяли храмами, они были в каждом селе. К слову, не лишним будет отметить, что тогда люди имели материальные возможности сами строить себе храмы и содержать их, и очень часто храмы выстраивались великолепными. Могут ли сейчас позволить себе построить храм даже заурядной архитектуры жители сел (да и городов) сами, без «спонсоров»? Это к тому, бедно или все же зажиточно жили «ленивые» русские. А сколько было возведено ими величественных монастырей! Ведь все это строилось не «для себя», а «для всех». Характерной особенностью русского общественного сознания была его соборность, то есть живое ощущение причастности себя как индивидуума к общему делу и ответственности за него. Эта черта закладывалась в сознание русского человека церковной жизнью, в особенности ее главным богослужением – Божественной Литургией («литургия» по-гречески – общее дело).

Трудолюбия русским было не занимать, они умели и были способны много, толково и с пользой трудиться, работая не только на себя лично, но и считая своим долгом работать на других, на общество. Русского не нужно было долго уговаривать поработать бескорыстно, «на гурт». Трудолюбие и общественность были особенными чертами русского характера, притом, что и небрежность в работе, и лень нередко тоже имели место (а кто ей не подвержен?). Но все же доминировали, безусловно, первые.

* * *

Нужно знать, что пресловутое «исконно» русское пьянство – это миф, вернее, один из них, наводящих лживую и коварную тень на русских, уже давно и, как мы видим, с успехом, приучая общественное мнение к такой мысли. Могут спросить: «Как же так, разве пьянство не наблюдалось в России?» Как и пьянство, так и пьяные в России были – этого никто не отрицает. Но в каких масштабах? Это печальное явление присутствует, увы, в жизни всех народов и не знает национальных различий. Но считать его характерным для русских – это грубая ошибка. Повторимся: пьяницы не созидают великих империй.

В действительности же русские пили немного. Статистика говорит, что до революции меньше русских в Европе пили только норвежцы. Тогда в России даже была в ходу поговорка: «Пьян, как швед» – ее еще помнят пожилые люди. Россия – страна крестьянская, и кто знает сельскую жизнь не понаслышке, тот понимает, что на выпивку по-хорошему и времени нет, там постоянно требуются немалые трудовые усилия, от которых постоянно зависит существование семьи. Даже то, что ежедневно нужно кормить лошадь, корову, птицу, иную живность, – уже это постоянно держит человека в трудовом ритме, не считая остальных забот по дому и хозяйству. Пьяницы на селе были, но оттого такие и становились голодранцами, этот тип людей был редким и порицаемым всеми, люди в основном напряженно трудились, им было не до выпивки.

Один наш современник с русской фамилией Степанов как-то спрашивал свою бабушку, много ли пили ли раньше русские? – «А как же, гуляли, как положено… раза четыре в году: на Пасху, на Святках гуляли, ну, еще когда там, раза два–три на праздники. Рюмку-две выпивали, веселились. А чтоб много да стаканами – такого не бывало. Хотя такие и встречались, но если человека раз-два в месяц замечали «под мухой», то его считали безнадежным пьяницей. Вон меня не выдали замуж за парня, который мне нравился, только потому (!), что его деда считали алкоголиком». Все понимали наши разумные предки…

* * *

Надо сказать, что пьянство получило среди русских широкое распространение, в основном когда сельчане, переехав в города на заводы и фабрики, лишились крестьянского уклада своей жизни. Алкоголизму русских способствовала их физиологическая неустойчивость к воздействию алкоголя, в отличие, к примеру, от организма южных или кавказских народов, генетически приспособленных к расщеплению спиртов до безопасных составляющих. Они поэтому и выпивают много, но не пьянеют. Об этой своей особенности сами русские хорошо знали, поэтому в бытовых устоях народа было сформировано откровенное неприятие спиртного. К тому же люди чтили и знали Евангелие, где было сказано совершенно определенно: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6, 9-10).

Свидетельством тому, что исконно русский уклад был безалкогольным, может послужить быт старообрядцев, который во многом сохранился, дойдя в своем изначальном виде до наших дней. Они не пьют, не курят, никогда не матерятся, умело строят очень крепкие, основательные дома, у них здоровые и многодетные семьи. Эти люди отличаются телесной крепостью, психологической устойчивостью, умением и способностью хорошо и с пользой работать, живут зажиточно, надежно, поддерживая друг друга. Такие бытовые традиции и нравы помогли им сохранять русскую целостность в условиях гонений и притеснений на протяжении четырех веков. Кстати сказать, а ведь колхозы принципиально могли оказаться эффективным способом организации крестьянской жизни на земле, но только при одном непременном условии: если бы в центре села стоял не клуб, а храм, функционируя как сердцевина той характерной общинности, которая искони была свойственна русскому укладу крестьянской жизни.

* * *

Есть одна особенность у русских, сыгравшая с ними злую и коварную шутку. Дело в том, что на фоне общего физиологического несопротивления русского организма алкоголю, встречается немало индивидуумов, способных принимать, как говорится, «на грудь» изрядное количество выпивки. По-видимому, это может объясняться своеобразным географическим положением (русские заселяли земли от крайнего севера до южных широт), что способствовало формированию некоего «промежуточного» физиологического типа организма, когда наряду со слабым сопротивлением действию спиртного встречались организмы, весьма устойчивые к нему.

Способность много выпить, к сожалению, была возведена массовым сознанием в ранг «мужской» доблести (хотя нужно отметить, что это мнение выросло не само по себе, будучи всегда выгодным как тогда шинкарям, так и сейчас водочным воротилам). К сожалению, со временем одним из показателей «мужественности» стало количество выпитого. И эта пагубная социальная «ценность» получила всенародный размах, тем более что для того, чтобы слыть «мужчиной», не требовалось особенных интеллектуально-физических усилий, а нужно было лишь «надраться» до одури, чтобы затем хвастаться «подвигами». И нынче эта «ценность» внедряется в юные головы с «младых ногтей»!

Но, в общем и целом очевиден факт: русский организм склонен к опьянению, в то же время грузины, армяне, другие южные народы из-за особенности своей физиологии не спиваются. Нет такого понятия: грузин-пьяница или армянин-алкоголик. В Тбилиси, Ереване, к примеру, даже в советское время никогда не было вытрезвителей – за ненадобностью.

Коран строго запрещает спиртное не зря: восточные народы, подобно северным народностям, исключительно слабы в «этом деле», если бы не запреты шариата, то они давно бы уже разложились и, возможно, ушли бы с арены мировой истории. Магомет, будучи выдающимся управленцем и государственным деятелем, это прекрасно осознавал, поэтому и ввел строжайший, но спасительный для этих народов запрет.

Для русских характерна именно трезвость, разумное отношение к алкоголю, когда нет категорического запрета на него, и в то же время воспитывается внутреннее самоограничение, мотивированное не столько страхом, сколько духовными и нравственными побуждениями. В этом отчасти проявляется религиозная свобода, которую дает человеку Православие, а также его забота о воспитании в людях внутренней культуры и соблюдении спасительных моральных принципов.

* * *

Русская семья всегда имела свои рельефно выраженные особенности, и ее традиции вырастали, конечно же, на религиозной почве Православия. Советская идеологическая машина очень постаралась, чтобы исказить образ семейной жизни в дореволюционной России, создать о ней негативное общественное мнение. Мы ведь черпали сведения о русском быте в основном из кинофильмов, учебников истории, из литературы. Чтобы опорочить «царизм» и одновременно дать оправдание самой революции, кровавой войне против собственного народа, репрессиям и всему тому, что последовало после переворота 1917 года, большевики использовали всевозможные изощренные средства беззастенчивой лжи и клеветы. Были написаны соответствующие исторические учебники, созданы тенденциозные идеологические кинофильмы, искусно смонтированы кадры кинохроники и т.п. В результате этих усилий до сих пор в массовом сознании царят эти глубоко «впечатанные» ассоциации и штампы, где русская семья представляет собой убогое, мрачное зрелище. Лапти, лучина, беднота, грязь, протекающая крыша, повалившийся забор, худая скотина, муж-пьяница и неумеха, жена-дура, босоногие глуповатые дети – беспробудная безысходность бессмысленного существования, которому только революция дала светлые перспективы. Но это ведь была ложь, голимая пропаганда, нагло идущая вразрез с исторической правдой и получившая влияние на массы только тогда, когда были истреблены многие миллионы этих самых русских семей, когда временем, страхом и ложью была вытравлена правда о русской жизни и навязаны искаженные представления о ней. Однако для мало-мальски критического взгляда легко проступали контуры иной русской реальности даже из тех данных, которые не уничтожили и оставили в советских источниках. Один тот факт, что практически в течение всего времени существования СССР велись статистические сравнения с показателями 1913 года, свидетельствовали очень о многом.

* * *

Взять, к примеру, такое понятие как «домострой». Ему намеренно была предана резко негативная, мрачная окраска, и постепенно в общественном сознании оно стало обозначать семейный деспотизм «угрюмого бородача», который якобы был свойственен дореволюционному семейному быту. Парадокс заключался в том (и это особенно характерно для большевистских идеологических приемов), что никто не то, что не читал эту книгу, но люди вообще не знали, что «Домострой» является книгой, а не просто ругательным словом. В действительности, это письменное свидетельство, удивительное изложение правил, очень живо освещающее вопросы внутреннего мира, нравственных начал русской семьи XVI столетия.

Ведь что такое «домострой»? – Иначе это «строительство дома», то есть правила, соответственно которым строилась домашняя жизнь русских. Они в своей сущности не утратили своей актуальности и в наши дни, потому что очень разумны и выверены. Многие культурные, начитанные люди, которые в наши дни прочитали эту небольшую книгу, были просто поражены той степенью невежества своих представлений о русской бытовой жизни. Книга состоит из 64 лаконичных, емко написанных глав, которые освещают основные стороны жизни русской семьи. Вот некоторые названия глав: Гл.1 «Наказание отца к сыну» («наказание» – в смысле наказ, наставление, поучение); Гл.9 «Как посещать в монастырях, и в больницах, и в темницах всякого скорбного»; Гл.15 «Как кормить приходящих в доме своем с благодарением»; Гл.18 «Как дочерей воспитывать и с приданым замуж выдавать»; Гл.31 «Доброй жены рукодельной платье и береженье всему, и что кроить, и обрезки и остатки бережно хранить»; Гл.32 «Всякий заведенный порядок домашний держать или что случится в людях попросить или свое людям дать»; Гл.36 «Женам наказ о пьянстве и пьяном питии и слугам также; и потай ничего не держать нигде…»; Гл.40 «Сколько муж припасет в году всякого запасу: и постного и мясного, по тому и вести порядок»; Гл.41 «Как огород и сады держать»; Гл.47 «Себе на обиход покупать всякий товар заморский, и из дальних земель»; Гл.56 «В погребе и леднике все беречь»; Гл.64 «Книги на весь год, какие на стол яства подавать». Уже один этот краткий перечень о многом говорит. Красной нитью, можно так сказать, подложкой в устроении дома является здесь, конечно же, религиозный, православный подтекст, что свидетельствует об удивительно цельном, религиозном построении жизни русских, когда очень крепкой и основательной одновременно обустраивалась ими и земная жизнь. Но главным жизненным мотивом была, разумеется, устремленность к Небесному Царству, к Богу, что составляло смысл бытия и определяло все земные жизненные построения.

* * *

В жизни русского человека православный храм занимал всегда особое место. Храм был основным, главным, так сказать, учреждением, в его жизни. Такое значение для сознания западного человека имел всегда банк, биржа, т.е. те места, откуда он может черпать и умножать ресурсы своих материальных возможностей. Для русского же было свойственно стремиться в первую очередь черпать силы для души. Не оставляя и вовсе не умаляя материальных забот об обустройстве своей жизни, тем не менее храму русский придавал большее значение.

Храмы старались строить благолепно, внутреннее убранство их должно было быть богато украшенным, на это средств не жалели, даже если собственные жилища были не очень обустроенными, потому что церкви представляли собой земные образы Небесного Царства, к которому стремился русский человек. И с мировоззренческой точки зрения это было, конечно же, для него разумно и практично, поскольку нацеливало человека на достижение конечных целей бытия, а не промежуточных земных. Поэтому без храма, без Церкви русский жить не мог. Всюду, куда по каким-то причинам поселялись русские (будь то заселение новых земель, ссылка или эмиграция), они первым делом возводили храм, который был для них кораблем, переправлявшим их через житейское бурное, неспокойное и часто опасное море в вечную пристань невидимого, но чаемого и грядущего бытия, – кораблем спасения.

И так как главным и центральным церковным действием является Божественная Литургия, то и жизнь русских проходила в литургическом ритме. Они глубоко понимали, что литургичность – это величайшая ценность, даруемая им Православием и Церковью, выше которой ничего на свете нет, и готовы были защищать ее «не щадя живота». К храму русские относились как к лечебнице своей души, месту и инструменту ее просвещения, развития в стремлении к обожению. Они совершали в них совместные общие молитвы как о текущей земной своей жизни и нуждах, так и об ушедших в иной мир предках, родных, близких. Православные глубоко ощущали потребность в этих молитвах, поскольку знали их необходимость, понимали действенность своей духовной связи с силами «горнего» мира, реальное и решающее воздействие которых на земное бытие человека ясно осознавали. Русский человек, разумеется, беспокоился о том, чтобы со временем и ему, сопровожденному Церковью в загробный мир, из этого же храма «доставлялась» духовная молитвенная помощь. Такова была религиозная аксиома их жизненного опыта, мировоззренческая доминанта.

* * *

Церковный ритм жизни предполагал внутреннюю, духовную жизнь человека, и потому регулярные богослужения, исповедь, причастие, посты были органически вплетены в ткань бытовой жизни. Православный русский народ обладал неким общим «духовным кровообращением», когда весь народ принимал единую шкалу и систему нравственных и духовных ценностей и приоритетов.

Русские не забавлялись религией, а жили христианской верой. Они прекрасно понимали, что именно в ней истоки крепости и осмысленности бытия, благополучия, безопасности и надежд. Представьте, практически вся страна по воскресеньям собиралась в храмы, участвуя в единой Божественной Литургии, в этот день они внимали чтению одного и того же отрывка из Евангелия и соответствующим духовным наставлениям. Уже одно это было мощнейшим организующим началом, можно сказать, что страна жила в едином духовно-нравственном ритме.

Непреходящее значение для русских имели посты, поститься русским было привычно, они умели это делать. Примечательно, что когда Минин и Пожарский собирали войско для похода на Лжедмитрия, то в качестве одного из самых действенных аргументов, чтобы собирать народ идти против самозванца они приводили и такой: поляки намерены отменить все посты, а также «среду и пяток», после чего народ безоговорочно шел на бой за свою веру и жизненные устои.

Практика пощения, безусловно, давала для нации помимо молитвенного, духовного еще и большой оздоровительный эффект. К слову, современные диетологи признают исключительно эффективной для здоровья систему православных постов, когда не употребляется мясная и молочная пища в среду и пятницу, а также и в продолжение четырех ежегодных постов. Особенным временем было время Великого Поста, заканчивавшегося пасхальными праздниками. По всей стране закрывались увеселительные заведения, не игрались свадьбы, стихала бурная городская жизнь, люди чаще находились в храмах, литургические молитвенные волны с особой силой и полнотой исходили от Церкви, передаваясь всему народу. Это было время осмысления внутренней жизни, молитвенного делания, нравственного, культурного самовоспитания и самоорганизации, духовного роста миллионов. В конце же – на Пасху, в этот праздник праздников – весь народ объединялся в ликовании самого высокого душевного накала, когда все становились перед лицом воскресшего Христа – Небесного Царя действительно духовными братьями. Невозможно переоценить для русских объединяющую роль религиозной жизни, осмысленно осуществляемой миллионами людей.

* * *

Конечно же, страна с такой внутренней организацией и устройством обладала необычайно крепостью и жизнестойкостью. Этому народу не страшны были никакие влияния иных религий, которые привносились народами, вливавшимися в состав Российской Империи, поскольку в ее фундамент были заложены великие идеи Православия, не сравнимые ни с какими иными. Русских уважали и равнялись на них, видя высоту и мощь их веры, разумность, крепость и осмысленность их жизни, обустроенность быта; ценили за трудолюбие и многодетные, крепкие семьи, умение крепко жить, за развитость и высоту литературы и культуры в целом, за достижения образования, техники, науки. Их могли любить, могли и ненавидеть, но величие русского народа всегда признавали – и друзья и враги. Во все времена русских уважали, почитали за их принципиальную, глубокую и твердую религиозность, за приверженность высоким моральным устоям, гармонично укорененным в умело налаженной бытовой жизни, за умение крепко жить и достойно умирать. Их хотели иметь союзниками, соседями, и под защиту Православной Российской Империи стремились многие народы, не боясь ассимиляции и национальной деидентификации.

Православное мировоззрение, его высота и функциональность были надежнейшим щитом и внутренней духовной, культурной, психологической «прививкой», защищавших народ и нацию от влияния многих чужеродных религий, носителями которых были многие народы, входившие в состав Империи.

Характерно, что русская национальность обозначается не существительным, а прилагательным – «русский». Когда говорится: «немец», «англичанин», «турок» – одного слова достаточно, но «русский», должно быть, указывает еще и на качественную сторону человека, будто что-то еще должно следовать за этим словом. Можно сказать: «русский человек», но никак не получается произнести «английский человек» или «турецкий человек». Поэтому, когда говорится «русский генерал», «русский врач», «русский министр», «русский крестьянин», то к человеку будто относится сразу два прилагательных – указывающие на его национальную принадлежность и, непременно, на его качественную, человеческую особенность – его православность. Его спутать ни с кем нельзя. Обаяние русского человека исходит именно из этой точки. В ней – его крепкая сила и жизненная философия.

* * *

Не следует идеализировать и приукрашивать российскую жизнь до революции, дескать, вот тогда все сплошь были православными и жизнь была правильной. Если бы Православие действительно было тогда крепким, то никакой революции не могло быть и в помине. Она как раз смогла произойти именно потому, что Православие в те времена в большой степени ушло из жизни русских, особенно из просвещенной части русского общества. Подлинное Православие было сначала подменено его искаженными и ложными формами, а затем намеренным и спланированным образом (на поражение) было дискредитировано с помощью широкомасштабной атаки прессы, которая сплошь была в руках людей, прекрасно понимающих, что таким образом они рубят корень русского народа. Церковь не снимает с себя вину за то, что не смогла противопоставить этой лжи достаточный заслон. То, что тогда происходило, пожалуй, наиболее ярко, глубоко, с великой болью за Россию и Церковь описывал в своих «Дневниках» Архиепископ Никон (Рождественский), взывая к властям действовать, спасая Россию. Это был настоящий русский архипастырь, который своим бесстрашным, удивительно талантливым, мощным словом и жертвенной жизнью в течение многих лет защищал Россию, Православие и Церковь, но таких людей тогда оказалось, увы, немного, а власть уже была «религиозно глуха». Как хорошо было бы издать двухтомник этих «Дневников» и вручить его всем, кто имеет отношение к государственному управлению – очень многое из того, что они себе мутно и дремуче представляют, возможно, стало бы им ясным, – эти строки поразительно актуальны именно сейчас, поскольку то, что сегодня происходит с Россией на наших глазах, внутренне полностью созвучно с разрушительными процессами тех лет. Без особого опасения можно сказать, что эта превосходно и правдиво написанная (прожитая) книга была бы для нынешнего думающего государственного деятеля учебником по управлению сегодняшней ситуацией в России.

Подмена истинного Православия, которая целенаправленно проводилась много лет, привела к религиозному охлаждению всего общества. Такому «православию», которое к тому времени было уже во многих проявлениях «окатоличенным», русский народ перестал верить и внутренне от него отошел. Те силы, которые боролись против Православия и против русского народа, своей цели, увы, достигли, а затем уже усилиями агрессивно атеистической советской власти предприняли 70-летнюю попытку сформировать «новую общность советских людей». Нужно сказать, что многое им все-таки удалось разрушить. Однако удивительно то, что и в советское время русский дух жил в народе. Как ни старались (и очень профессионально) вытравливать в людях их православные духовные корни, но они были все же так мощны, что ростки этого «русского христианского духа» пробивались и проявлялись повсеместно.

Именно этот дух стал основой победы в войне с фашизмом. Как это ни странно, но именно на глубинных православных основаниях (и это особенно очевидно сейчас) стояла, не ведая о том, советская пропаганда. Если всмотреться в значимые культурные явления, литературу – увидим все то же русское Православие.

* * *

Сегодня же мы наблюдаем и переживаем идеологический, духовный, культурный и психологический хаос, на который власти реагируют очень слабо, отдавая предпочтение решению сугубо экономических вопросов. Национальная генетическая слабость нынешних русских очевидна и, можно сказать, ее масштабы подошли к критической отметке: русские «уходят» из России как количественно, так и сущностно, как народ. Те, кто называет и считает себя русскими, перестают и во многом уже перестали быть носителями своих национальных черт и свойств, растворяясь в мутных волнах современной «масскультуры», которой они давно дезориентированы, попросту одурачены и обмануты. Без преувеличения можно сказать, что Россия населена в большинстве своем людьми, номинально называющими себя русскими, но таковыми по сути не являющимися. Это результат революции уже иной – информационной и идеологической. Хотя слово «война» тут более кстати.

* * *

Вопрос, обозначенный в оглавлении очерка, имеет как бы два измерения, определяемых акцентами на первое и на последнее слово. Первый из них требует ответить, каковы русские вообще, что это за народ? Второй же обращен к нам, нынешним: являемся ли мы русскими по существу, а не только по наименованию? Следует признать, что мы сейчас не очень-то похожи на наших предков, мы гораздо менее «русские», нежели они. Что же произошло, почему внутренний мир русских перевернулся «с ног на голову», почему мы сейчас так мало несем в себе «русскости»? Почему такой переворот произошел с народом, стоявшим на таких, казалось бы, крепких основаниях?

Генетическая способность, одаренность, талант религиозности русских, попавший на почву Православия и ставший нервом созидания государственности, нации и народа, однажды начал действовать в обратную сторону – на разрушение созданного. Это произошло тогда, когда этот несгибаемый идейный стержень «русскости» начали в народе дискредитировать и заменять новым, чужеземным, пересаживая народное сознание на инородную почву чуждых, несвойственных русскому духу идей и смыслов бытия. Россию смогли разрушить, постепенно вытравливая и изгоняя из нее великий православный русский дух святости, стремления к Небесному Царству, ко Христу. Начальный и самый сильный толчок этому процессу дал Петр I, когда упразднил на Руси патриаршество. После этого Россия перестала слышать голос своего Патриарха, духовная составляющая руководства народом, его нравственным воспитанием во многом начала терять свою силу и значимость. Церковь по закону и свойству человеческого естества всегда была подвержена естественной внутренней эрозии. Но, начиная с Петра I, она стала разрушаться и с внешней стороны – государственными структурами и властью.

В дальнейшем такое положение привело к интенсивной «католицизации» и «протестанцизации» русского Православия, к постепенному выхолащиванию, вымыванию подлинных православных основ веры в Церкви. Религиозное сознание самого русского народа в течение двух столетий оказывало негативным западным влияниям достойное сопротивление – в эти времена в лоне Русской Церкви возрастает множество замечательных духовных лидеров-иерархов, плеяда подвижников, святых, которые оказали на жизнь России исключительно важное, живительное влияние. Церковь, несмотря на ее униженное положение, все так же оказывала существеннейшее воздействие на жизнь Российской империи, однако эрозия православного миросознания все же постепенно происходила.

* * *

Особенно сильное влияние этот процесс оказывал на великосветскую среду, на сознание и нравы людей, которые оказывали решающее влияние на общественные процессы Русской Империи. Церковь, лишенная Патриарха, управлялась Священным Синодом, возглавляемым человеком мирским, светским, часто далеким от церковных проблем и вообще от Православия. Неразумной волей чиновников для Церкви отводилось все меньшее пространство в жизни государства, превращая ее фактически в очередной «приказ», министерство при правительстве, все более умаляя ее самостоятельность и роль как в делах общественных, так и в духовно–нравственном окормлении народа.

Разрушительные процессы, к сожалению, происходили и в самой церковной среде, далеко не всегда на высоте оказывалось и священноначалие. О том, что для России такое положение вещей было губительным, многие как церковные, так и государственные деятели предупреждали властителей и пытались изменить ситуацию, которая приближала Россию к катастрофе. Однако, с одной стороны, они не были услышаны, а с другой, незаметно для них на общественную арену выступила новая сила – массовая печать (т.е. СМИ), силу влияния которой они оценили слишком поздно, невзирая на многочисленные предупреждения об этой опасности. Здравые политические, государственные, церковные голоса тонули в хлынувшем на общество неудержимом потоке разрушительной, тенденциозной информации, специально направляемой на дискредитацию конструктивных идей, действий и деятелей, пытавшихся изменить положение в России. Печатным ядом интенсивно отравляли народное сознание, могучему гиганту незаметно, подло вливали чужую кровь, разрушая основания и устои российского общества, от чего оно гибло, перерождаясь, вырождаясь, отчуждаясь и становясь чужим.

* * *

В результате такой тлетворной обработки русское общество утеряло основную идейную силу, которая скрепляла народные массы, русские утрачивали свой внутренний стержень – православную веру, верность Христу, устремленность к Небесному Царству. Такое состояние религиозной «теплохладности» стало для переворота 1917 года почвой, тщательно подготавливаемой недругами православной России. И вскоре Российская Империя, к тому времени во многом утратившая свое внутреннее духовное содержание, перестала быть таковой юридически. Сбылось то, о чем предупреждали власть те, кто видел существо происходящего незамутненным религиозным взглядом: все государственные «наработки» и державное достояние России пойдут прахом, если они не будут соединены духовными крепами православного мировоззрения русских. Жестокая реальность показала: в историческом процессе Россия может существовать только как страна православно верующих, несущая и хранящая в своем народном сердце Православие, дарованное ей Промыслом Божиим, и другие пути ей противопоказаны.

* * *

Революция – а это был переворот в столице – результат очень профессиональной деятельности команды разрушителей, точно вычисливших и подготовивших болевую, смертельную точку тогдашней Империи. Убийство Столыпина, к примеру, было похоже, неизбежным, ибо он был, по-видимому, единственным из тогдашнего руководства, кто исчерпывающе понимал происходящее и точными, энергичными мерами купировал, нейтрализовал губительные воздействия сил, разрушающих Россию. Хотя он не находил должной поддержки, тем не менее он в одиночку великолепно справлялся с защитой Империи. Поэтому и погиб.

Нет оснований считать причиной революции экономическое состояние государства и общества. Именно самодержавие и монархия были гарантом, основой и главным необходимым условием бытия России как державы русских, как народа и нации. Кто это понимал еще кроме Столыпина? Те, кто его убили, а затем убили царя и разрушили Россию.

И все же, при такой внешней крепости стала возможной революция, в результате которой Российская Империя исчезла. Причин экономических, политических, военных, шпионских приведено много. Но все они несостоятельны, если не принимать в расчет одну главную – религиозную, которая является единственно исходной для всех остальных, ибо если бы ее не было, то никогда не последовало бы и других. Этот процесс подобен тому, как заболевает человек: все болезни начинаются с какого-то особенно ослабленного участка организма, через который «входят» остальные недуги.

* * *

Всякая идея обязательно вызывает к жизни определенный моральный «кодекс», формирующий соответствующую структуру общества. Этот идеологический инструмент создали и идеологи «коммунизма» (формальным его выражением был т.н. «Кодекс строителя коммунизма»). Под него выстраивались (по крайней мере, декларировались) нравственные устои советского общества. Но дело в том, что пропагандируемые как «социалистические», многие нравственные положения, которые «должны быть свойственны советскому человеку», поневоле в своей сути отражали христианскую нравственность, в определенной степени «рифмуясь» с евангельскими принципами. В таком безбожном обществе человеческие души, в которых оставалась живой духовная «закваска» их русских предков, благотворно отзывались на нравственный, евангельский посыл, который пробивался из глубины веков. Многие качества, воспитываемые в «советском» человеке той идеологической и педагогической системой,ы на самом деле представляли собой, по сути, христианские добродетели. Да и сама педагогическая система воспитания во многом имела православные «родимые пятна», в ней было немало унаследовано хорошего и полезного от тех принципов, по которым жило и развивалось дореволюционное общество. Оттого «православность», внутренняя христианская религиозность (часто не осознаваемая, но фактически функционирующая, особенно в отношениях между людьми) в советском обществе пульсировала в гораздо большей степени, чем хотелось бы идеологам безбожной советской системы.

* * *

Можно ли категорически утверждать, что нынешняя Россия – это страна без русских и русскими можно называть только тех, кто считает себя верующим, православным? Ни в коем случае такой вывод делать нельзя – мы говорили в основном о принципиальных общественных отношениях, а реальная жизнь многогранна и в своих проявлениях не поддается односложным описаниям. В этой связи нужно сказать, что в общественное сознание уже давно внедрена ошибка, приводящая часто к заблуждениям и недоразумениям, вызывающим часто неприятные, отрицательные последствия. Она заключается в том, что сейчас отождествляются понятия «русский» и «советский». А это понятия совершенно разные. Если уж мы привыкли употреблять слово «русский», нарицая им нынешних русских, то надо понимать под этим словом нечто иное, что можно бы назвать, к примеру, «русскими советского типа». Когда мы говорили о негативных чертах, «прилепившихся» в общественном мнении к образу нынешнего «русского», то имелся в виду тот тип человека, который за семьдесят лет воспитался благодаря работе советских идеологов – так называемый «совок». В нем собралось, скопилось все мелкое, худое, никудышное, что присутствовало в народном характере. Его образ начал описывать еще в первые годы советской власти М.Зощенко и многие другие писатели, но, пожалуй, особенно прозорливо и «анатомически» его показал М.Булгаков в «Собачьем сердце».

* * *

Когда советскую эпоху и советский народ связывают только с понятием этого «совка», то это делается либо намеренно с заведомо уничижительной целью, либо по глубокому недомыслию и непониманию. Действительно, идеологам коммунизма в значительной мере удалось распространить в общественной среде человеческие типы «шариковых» и «швондеров». Этого они достигли преступным, невиданно кровавым путем: репрессировали, уничтожили, сгноили в лагерях и тюрьмах, выслали за границу тех людей, которые были носителями подлинного русского духа, национального достоинства, религиозности, культуры. Они понимали, что уничтожают не только этих лучших представителей коренного населения России и русского народа, но также и их потомков. Постоянно держа под контролем процесс геноцида (вспомним, какое «магическое» значение имело крестьянское или пролетарское происхождение для карьерного и профессионального роста), эти идеологи «выращивали» особый «советский» тип человека, благо, что «материала», которым были во множестве остававшиеся по эту сторону лагерей не самые лучшие представители народа с сознанием и наклонностями «клима чугункина», у них в распоряжении имелось немало.

Однако вытравить подлинную «русскость» из народа им не удалось. Каким-то удивительным образом в котле «наций и народностей» психологический образ русского человека стал постепенно восстанавливаться, и более того – он подспудно оказывал значительное влияние на становление человека «советского». В советский период замечательных, настоящих русских людей, крепких подлинным русским характером, российская земля породила множество, и мы нередко их встречали в жизни на разных этажах общественной лестницы. И сейчас они являются основанием и залогом веры в то, что русский народ, Россия еще имеет силы для своего подлинного возрождения.

* * *

Семь десятилетий большевики, осуществившие переворот и захватившие власть, кровавым насилием, распространением лжи и клеветы уничтожали в народе все, что связывало его с православными духовными корнями; Церковь была почти разрушена. Уничтожались массово, целенаправленно носители русского духа: были убиты сотни тысяч священников, уничтожено монашество, духовенство практически все было физически уничтожено. В гражданской войне, в коллективизации, в лагерях (т.е. фактически в войне против лучших, самых разумных, умелых работников на земле) погибли все те, кто главным образом концентрировал в себе подлинные качества и свойства русских.

Русский народ они стали превращать в «новую историческую общность людей». Однако удивительным оказалось то, что при всей мощи и изощренности государственной идеологической машины в конце концов им не удалось окончательно разрушить в людях их религиозные корни, что само по себе достойно считаться чудом. Господь, промыслительно допустив столько бед России, хранил ее для нового возрождения в прежнем ее, исконном христианском обличии.

Те, кто узурпировал власть над Россией и затем руководил Советским Союзом, хорошо понимали и чувствовали особенность русского народа: для того, чтобы он был управляем, его нужно «оплодотворить» какой-то глобальной идеей, иначе с ним не справиться. Такой ряд идей был загодя подготовлен и посажен на предварительно разрушенную почву Православия – ими стали идеи марксизма, которые принципиально строились на атеистической основе. И удивляться тому не приходится – советские идеологи очень многое скопировали из православной религиозной системы, и, по-видимому, не случайно они оставляли многие формы функционирования общества узнаваемыми и привычными для людей, психологии которых была свойственна внутренняя приверженность руководствоваться в своей жизни большой идеей, а также ориентироваться на принадлежность к некой организующей структуре, которой была раньше Церковь. Они лукаво (и надо сказать, по своему умело) наполняли скопированные формы иным содержанием, отражающим их политические цели, но многие нравственные положения, помимо их воли, оставались созвучными православному мироощущению, христианским принципам отношений между людьми. Стоит отметить, что структуру нового государства, в особенности партийное строительство, они вели по калькам церковного устройства, поскольку видели и оценили эффективность таких схем.

* * *

Аналогами церковных соборов стали партийные съезды, аналогом принципа послушания в Церкви стала партийная дисциплина. Вместо идеи Царства Божия ввели идею коммунизма, парторги и первые секретари уподоблялись священству и епископату, ЦК – Синоду и т.д. Иконы были замещены портретами, бюстами партийных лидеров, даже сохранение тела Ленина уподобили мощам, а основной лозунг «Слава КПСС!» был скопирован с основного православного славословия. Кодекс строителя коммунизма состоял, подобно Декалогу, из 10 пунктов. Таких заимствований и уподоблений на разных уровнях жизни советских людей было множество. Увы, эта обманка, несмотря на ее противоестественность и противоположность христианскому миропониманию, служила советской власти весь этот длительный срок. Однако на этой вытравленной идеологической почве непостижимым образом вырастали христианские всходы и давали плоды. Народный христианский дух жил, несмотря ни на какие ухищрения идеологов, люто ненавидящих Церковь и Православие.

Известно, что та команда во главе с Лениным, которая разрушала Российскую империю, знала Православие не понаслышке – они все учили предмет «Закон Божий» в гимназиях. Поэтому, отлично осознавая ту его фундаментальную роль в становлении и жизнеспособности России, они с таким же успехом для себя применяли – тогда еще весьма новое – информационное оружие в виде СМИ, т.е. печати, для борьбы за власть над страной. Первые свои самые жестокие и кровавые удары большевики наносили именно по Церкви и Православию. Они знали, что только основательно их разрушив и дискредитировав, можно будет управиться с русским народом. Их расчеты, к сожалению, во многом оправдались, тем более, что действовали они жестоко, коварно, не гнушались самыми подлыми и лживыми средствами.

* * *

Несмотря на тотальную слежку, неслыханное давление государственной машины, православное мышление повсеместно пробивалось сквозь запреты и репрессии. Да иначе и быть не могло: невозможно было до конца задушить те живительные божественные импульсы в таком большом народе, которые на протяжении веков входили в его плоть и кровь, в его историческое самосознание. Православие повсеместно обнаруживалось, как пятна на промокательной бумаге, не в явном церковном виде, но проявлялось в разнообразных сферах жизни советских людей. С позиций сегодняшних видно, что нравственные устои советского общества, касающиеся межличностных отношений, были неизмеримо выше и чище тех, что приняты в наши дни. Как бы то ни было, но тогда государство прикладывало немало усилий для их соблюдения, от того и психологический, культурный климат был все же благоприятней нынешней обстановки нестабильности и страха. Волей-неволей такая атмосфера нравственной и психологической «запрограммированности» общества постепенно приводила к тому, что в душах людей повсеместно стала возрождаться «русскость», конечно, она была уже иной – «советской выделки», однако Советский Союз был все же страной русского языка и русской культуры.

Спустя 20 лет после крушения этой страны мы с удивлением отмечаем, насколько «христианским», несмотря на свою явно атеистическую нацеленность, оказывается, был советский кинематограф (а насколько «православными» были советские мультфильмы!), театр, во многих проявлениях – литература, музыкальное, песенное искусство. Можно долго перечислять киноленты тех лет, в лучших своих образцах подтверждающих эту мысль, которые несли евангельские идеи добра и милосердия, природно свойственные русской культуре, возросшей на духе православного христианства.

Возьмем, к примеру, такие разные фильмы, как: «Они сражались за Родину», «Война и мир», «Восхождение», «Андрей Рублев», «Сталкер», «Афоня», «Берегись автомобиля», «Летят журавли», «У озера», «Калина красная» и огромное множество других – все они удерживали в своей сердцевине крепкий дух русского народа, в них было благородство, самопожертвование, подлинная интеллигентность, доброта, конструктивное педагогическое начало. Волей-неволей тогда это «самое важное искусство» в какой-то мере восполняло отсутствие духовного стремления и религиозной составляющей в жизни советских людей.

* * *

Оказалось, что и школьная педагогика, несмотря на ее идеологизированность, стояла на базе православных принципов воспитания молодежи. И посмотрите, как моментально, только был снят запрет на церковную деятельность, тут же храмы наполнились людьми, будто и не было этих жесточайших, беспрецедентных в истории 70 лет уничтожения Русской Православной Церкви, – этот факт немногие профессионально осмысливают, а следовало бы.

Советские производственные коллективы тоже в какой-то степени строились во многом по принципам христианских отношений. (Помните, как с пьяницами возились, брали их на поруку, перевоспитывали? Как будто по «Домострою» – там именно подобным образом – «по христианской любви» – предписывалось хозяину поступать с нерадивым работником). Да и вообще, в отношениях, в воспитании людей красной нитью сквозила какая-то особенность солидарности (соборности), готовности помочь (милосердие), – ее называли «советской», – которая была чаще всего непонятна иностранцам, называвшем ее «загадочной русской душой», а на самом деле росла из русского Православия, которое, будучи без храмов, разливалось и питало подземными благотворными соками обыкновенную человеческую жизнь. Многие люди из советской эпохи и без особенных колебаний вошли в церковную среду, настолько близкой она им оказалась впоследствии.

* * *

В демографическом, политическом, социальном плане весомость людей, живших и воспитывавшихся в Советском Союзе, сейчас еще превалирует над теми, кто не проходил школу пионерии и комсомола, когда в молодых людях все же воспитывалась (опять же – несмотря на идеологическую начинку) ответственность за свои поступки перед старшими, младшими, родными, перед страной, имея такой внутренний регулятор, как стыд. Увы, у большинства нынешней молодежи совершенно иные флаги и принципы – это поколение «Coca Cola», когда совесть и стыд «отморожены», хотя нужно сказать, что и на них тоже во многом распространилось благотворное влияние хороших родителей, бабушек-дедушек.

Нельзя делать однозначные оценки того, когда было лучше: «тогда» или «сейчас». Мы взрослые люди и обязаны разобраться, что было плохого и хорошего в обоих временных отрезках, и, отринув негативные стороны, взять в устроение жизни России положительное и конструктивное с обеих эпох. Так что ответственность среднего и старшего поколения – не дать захлебнуться стране в том смертельном, зловонном потоке, которым сейчас «обдается» наша бедная молодежь, и, отражаясь от нее, хлещет по всей России. Мы еще можем это сделать, еще не все потеряно, хотя очень многие позиции непозволительно, преступно проиграны. Нужно понять, особенно властям: будущее России уже сейчас «проигрывается», а также то, что Россия как таковая, с характерными для нее свойствами и самобытностью, может быть только страной нравственной, с доминирующей моральной составляющей жизни людей.

* * *

Сейчас мы переживаем процесс, подобный осуществлению насильственной большевистской «дерусификация» русского народа. Разница между нынешними временами и тем периодом состоит в том, что тогда идеологическая система (какой бы порочной и антирелигиозной она ни была) все же удерживала нравственный стержень общества, сейчас же он до неузнаваемости изломан и ослаблен, его усиленно удаляют из ума и сердца народа, искажают моральные принципы, заменяя соблазнами, агрессивно уничтожая таким способом образ нравственности как таковой, а также отправляя в небытие образ самой «русскости». Такие идеологические действия являются самым эффективным оружием в войне против России и русских еще и потому, что средства защиты против этой внутренней агрессии сейчас практически не применяются, да они до сих пор и не выработаны, а потому страна «расстреливается» в упор.

Общественное сознание сегодня намеренно лишается национального лица: чтобы «быть» русским, теперь «достаточно» прицепить на капот машины флажок-триколор и вовсю ругать «инородцев». Такая максимально облегченная форма (в действительности же полностью выхолощенная) национального самосознания всегда на руку тем, кому выгодно оставлять русских в неведении о подлинном великом смысле их национального достоинства, о настоящей сути «русской идеи». Нужно видеть реальность: гибельные для России процессы в наше время не только не остановились, но начали ускоряться; психология и идеология нынешнего общества уже сориентированы и устремлены как раз в эту, разрушительную для нас сторону.

«Скопище людей превращает в нацию две вещи – общее великое прошлое и общие планы на будущее» – это слова Черчилля. Мы же сейчас наблюдаем, как эти важнейшие составляющие народной жизни усиленно и беззастенчиво вымываются из сознания нынешних россиян.

* * *

Катастрофическое нравственное, духовное, психологическое и физическое состояние русских людей, русской семьи и, как следствие, всей страны и общества тоже возникли не сами по себе. Для того, чтобы «добиться» такого саморазрушения, необходимо было, прежде всего, разрушить мировоззренческие основы народа. И вот здесь, чтобы русские оказались в таком положении, нам уже давно извне оказывается очень обильная, и, нужно признать, умелая, дающая свои губительные плоды «гуманитарная помощь».

В мире существуют недремлющие и враждебные России силы, которые различными средствами инспирируют процесс внедрения в массовое сознание русского народа разрушительных идеологем, которые постепенно, исподволь становятся некими новыми правилами и устоями, которыми руководствуется нынешнее население России. Такой способ ведения войны оказался наиболее эффективным – достаточно было «за­хватить», а точнее, «закупить» СМИ и с их помощью массово распространить, внушая, впечатывая в общественное сознание, самые деструктивные сведения и понятия. В военном лексиконе этот прием называется «дезинформацией», с помощью которой, как известно, одерживались самые грандиозные победы в сражениях. В результате такой незаметной на первый взгляд работы народ, при видимом физическом его присутствии, фактически таковым перестает быть, ибо теряет свои свойства, и прежняя человеческая масса наполняется совершенно иными мыслями, понятиями, стремлениями, чувствами, культурой, нравственной идентификацией, отношениями в обществе, в семье, иными обычаями, праздниками, принимая чуждые традиции, деградируя и преобразуясь в аморфное, нежизнеспособное общество с подавленным, аморфным национальным самосознанием. Особенно восприимчива к таким переменам молодежь. «Чтобы покорить народ, не нужно прибегать к оружию, для этого надо получить возможность воспитывать их детей» – так гласит древняя мудрость.

* * *

Внимательному взгляду очевидно, что происходящие с Россией деструктивные процессы происходят не сами по себе, но без сомнения, системно. Контуры их точно вписываются в положения, изложенные в доктринах некоторых антирусски настроенных государств и правительств, что простым совпадением объяснить нельзя. Механизмы разрушения давно запущены, они действуют ежедневно, ежеминутно, приближая их создателей к зловещей цели.

Но спланированный путь разрушения одновременно указывает и на способ спасения ситуации. Если центральным моментом в устранении России с мировой арены является уничтожение религиозных основ народа, разложение нравственных начал, моральное заражение искусства, литературы, массовое внедрение в сознание людей деструктивных низменных, порочных жизненных принципов, – то и начинать восстанавливать Россию и «русскость» в ней необходимо с этих же позиций. Но мы видим, что сколько-нибудь действенных, восстанавливающих механизмов, реанимирующих человеческую составляющую державы, ни властью, ни обществом пока не создано, так что «игра» на этом поле пока идет «в одни ворота» – на наше поражение!

* * *

Темой врагов России легко возбуждать массовую злобу и ненависть к «инородцам», фокусируя внимание на тех, кто «разрушает нашу Россию», устраивает разруху. Враги у России, конечно, есть – и внутри страны, и за ее пределами, они, вроде бы, хорошо известны и «на слуху» у всех. Эти враги, мол, спаивают русских, развращают их детей, приучают к наркотикам, разворовывают страну и т.д. Однако почти нигде не пишется и не говорится о главном враге – а это… сами нынешние русские, которые своими руками уничтожают и себя, и Россию.

Какие недруги ежедневно вливают безумное количество пьяной отравы в миллионы русских глоток? Разве подлые иностранцы откупоривают купленные бутылки и услужливо разливают их по стаканам? Какие такие инородцы разрушают русские семьи, приучают своих детей к выпивке, матерщине, ругани, воровству, поставляя в российское общество миллионы хулиганов, преступников, негодяев, алкоголиков, наркоманов? Кто заставляет русских бросать своих детей, образовав в XXI веке армию сирот, бездомных, беспризорных в несколько миллионов неприкаянных голов? Не сами ли русские устраивают у себя мировой абортарий, убивая ежегодно многими миллионами своих нерожденных детей? Разве иноземные недруги ведут эту жуткую, кровавую человеческую бойню среди русских? Не сами ли русские вырубают свои леса, иссушают и загаживают реки, жестоко и бездумно разрушают свою великолепную природу? Не русские ли матери и отцы воспитывают русских дочерей и сыновей в бесчестьи, безнравственности, в безответственности перед страной, перед ближними, перед родней и самими родителями? Разве не русские министры и государственные чиновники разных уровней (которых русские же и выбирали себе сами) пропивают богатства страны, грабят свой же народ, создали такие «рыночные» условия жизни, когда стоимость 1 квадратного метра квартиры поднялась до цены целого дома? Разве не они же делают жизнь русских людей в России невыносимой, выталкивая самых умных, талантливых, образованных, воспитанных за «бугор»?

Не иностранцы, не инородцы устраивают всю эту разруху – мы сами! И истоки ее нужно искать по адресу, очень точно указанному еще профессором Преображенским все в том же булгаковском «Собачьем сердце», – в головах! Именно массовый деструктивный образ мысли, система извращенных, разрушающих приоритетов, хаотичное общественное и личное мировоззрение – вот подлинные истоки того, что происходит с Россией и русскими. Основной причиной всех нынешних поражений России (равно как и всякой страны) всегда является личное нечестие ее граждан.

* * *

В последние времена появилось немало так называемых националистических группировок, выстраивающихся под лозунгом «Россия – для русских!» и привлекающих в свои ряды в основном молодежь. Молодым, горячим, часто не очень образованным людям внушается мысль, что все их беды, а следовательно, и проблемы всей России – от «инородцев»: кавказцев, евреев и т.п. Внушить подобные идеи не составляет особого труда, поскольку на поверхности бытовой, политической, экономической жизни все мы встречаем ее негативные и часто возмутительные проявления, так или иначе связанные с «нерусскими». Оттого и указать путь «прямых» решений в виде силовых разборок, сыграв на недовольстве, разогрев ненависть, довольно несложно. И вот бритоголовые молодчики, возомнив себя спасителями России, объединяясь в группы, стремятся стать грозой для «нерусской нечисти», учиняя разбойные нападения на торговцев и иных попавших под тяжелую руку людей, именуемых «лицами нерусской национальности». Решает ли что-то такой способ?

Да, отлично решает дело политического продвижения тех, кто возглавляет такие группировки. И это основное, зачем они и были созданы. Бритоголовые агрессивные парни, кричащие о своей русскости, готовы ломать и крушить, якобы защищая Россию, «очищая» ее для русских. В действительности это их крик души о том, что они хотят быть русскими, еще не понимая, но чувствуя, что лишены национального сознания, но не зная, как его обрести. А их искреннее стремление попросту обманывают, используя их энергию, подкидывая в их горячие, незрелые, затуманенные сердца как раз те идеи, которые противоречат подлинному русскому духу. Ведь в большинстве своем это мальчишки, запутавшиеся в лабиринтах своей души, не имеющие твердых и понятных психологических и социальных ориентиров. Они приняли за правду откровенную ложь, густо посыпанную с виду красивыми и крикливыми лозунгами, не удосужившись элементарно подумать на ход-два вперед.

Разве эти «скинхеды» и им подобные сражаются за Родину? Посмотрите кинофильм с одноименным названием «Они сражались за Родину»! Это герои Шукшина, Бондарчука, Никулина, Тихонова сражались за Родину, за Россию. Там есть такой юный солдат по фамилии Кочепигов, который, кажется, не произносит в картине ни слова. Это он стоял насмерть и погиб за освобождение России. Почувствуйте, увидьте глубочайшую разницу, пропасть между вами – т.н. «защитниками», и теми, кто действительно страну защищал. И прежде, чем горланить, нагоняя на себя спесь и псевдокрутость, подумайте о русских, о России и ответьте себе на вопрос: «А вы-то русские сами? Что такого русского есть в вас?» Язык, культура, принадлежность к истории? – Ничего подобного! Загляните внутрь себя, посмотрите друг на друга, на ваши сборища и будьте хоть на грамм здравомыслящими, ответив честно: «Нет там ни русского духа, ни русской культуры, ни даже понимания этого». Вот те – персонажи из кинофильма «Они сражались за Родину» – они были русскими. Они никогда бы не опустились до того, чтобы исподтишка нападать вдесятером на бедного, безоружного человека, забивая его до смерти, чтобы убивать ребенка другой крови! Вы не «герои», вы – позор русской нации, вы принадлежите к какой-то своей, особой, кем-то недобрым придуманной, безусловно, не-русской «нации» или племени.

Всмотритесь в короткий эпизод этого фильма, когда герой фильма Петр Лопахин, русский, перед страшным боем, после которого в живых остается лишь горстка бойцов, видит окапывающегося, тоже вышедшего на боевую позицию полкового повара, своего тезку – украинца Петра. Какой потрясающий, вроде бы шуточный, диалог происходит между ними, солдатами, говорящими на своих родных языках – русском и украинском! В этом эпизоде – (одном из самых человечных, лиричных и пронзительных в советском кинематографе) – столько подлинной «русскости», русской культуры, истории, русской цивилизованности, интеллигентности, духовности – всего (ведь они оба – русские!), что сказанное в этом диалоге стоит многих романов и перекрывает своей значимостью все ваши «русские съезды», лозунги, всю эту злобную мелкую возню. Знайте, что вы по своему заблуждению (часто наивно-искреннему) беспардонно, тупо пачкаете это великое понятие – русский!

Кстати, такое кардинальное отличие «русскости» разных поколений иллюстрирует сравнение двух военных фильмов двух Бондарчуков – отца и сына. В фильме младшего Бондарчука «9 рота» и отца «Они сражались за Родину» мы видим солдат совершенно разного духа, нравственного склада, силы, военной умелости, хотя вроде бы и говорят они на одном языке, и в паспорте в графе «национальность» у них одинаковая запись. В «9 роте» это уже не русские: они уже не защищают Родину – это какое-то сборище моральных уродов – не русских, за них стыдно и как за солдат, и как за «русских». Усугубляет такое впечатление и сравнение персонажей обоих Бондарчуков – кто из них русский очевидно, ибо герои отца и сына принципиально разные: за персонажем младшего его Родина совершенно не просматривается.

* * *

Даже то, что изложено выше, дает основание сделать один довольно неутешительный, но неизбежный вывод: деструктивные процессы в российском обществе зашли так далеко, что восстановить Россию как самодостаточную, самобытную, суверенную страну можно лишь в том случае, если, не откладывая, осуществить ряд эффективных и энергичных государственных мер, направленных на восстановление культурных, духовных, нравственных норм общественного сознания. Необходимо проделать основательную и широкомасштабную идеологическую работу (и не нужно чураться этого термина) по восстановлению в народе конструктивного мировоззрения и психологической устойчивости. И такая задача должна стать для правительства первостепенной.

Для того, чтобы Россия снова стала Россией, нужно, чтобы русские снова стали русскими. Это означает, что русским – как народу – следует постепенно вновь восстанавливать свое исконное национальное миросознание, по сути – начинать осознавать и обретать себя как нацию и народ. Означает ли это, что нынешним русским должно «обратиться в православную веру»? Конечно и безусловно – да. Однако относиться к этому нужно не с ироническим подтекстом, а так, будто обретая несметное богатство, некогда утерянное, будто возвращаясь к своему родному, превосходно устроенному дому, который когда-то пришлось покинуть, будто возвращаясь ко всему родному, что давно ждет прихода надолго и не по своей воле ушедшего на чужбину хозяина, чтобы снова вернуть ему его достоинство, силу, крепость и восхитительную радость быть в своем доме тем, кто он есть на самом деле.

* * *

В общем виде мировоззрение отражает идею человека, т.е. смысл и способ его бытия, его задачу жизни, оно отвечает на вопрос, зачем он живет, какова цель его существования и как достичь этих целей, формируя основу умения жить. Еще раз напомним, что подлинное мировоззрение – это не просто сумма его отношений к различным сторонам внешнего мира и к себе самому, но обязательно конструктивная система жизненных мотиваций. Устойчивое мироощущение формирует духовный и, как следствие, психологический и нравственный иммунитет, надежную опору человека в его жизненных поисках и путях. Человек без твердого и ясного мировоззрения, без мировоззренческих принципов – это дом без фундамента: кругом трещины, перекосы. Однако эти принципы в своих корнях, как уже упоминалось, всегда основываются на религиозных взглядах человека, т.е. в конечном итоге вырастают из отношения человека к неизбежному факту его бытия – к своей смерти.

Русское мировоззрение характеризовалось именно приверженностью к устойчивым, ясным и высоким принципам христианства. Остов православного миропонимания, который был в общих чертах описан выше, дает, конечно, лишь ориентировочное понятие о нем. Само же Православие в полноте своих проявлений и смыслов симфонично и многогранно, оно с предельной для человеческого сознания глубиной отражает сущность положения человека в мире. Наиболее впечатляющим и важным для русских было то, что нахождение в православной вере самым существенным образом оказывало преображающее влияние на душу человека. Духовная жизнь, возможность реального бытия со Христом и во Христе наполняла ее восхитительной красотой и силой бытия. Русским было свойственно особенное достоинство – внутренне религиозное, богословское; так бывает, когда человек становится причастен великому делу или тайне. Оно облагораживало человека внутренней значимостью и знанием чего-то высшего. Религиозное мировоззрение формирует у русских не иллюзорную, не мнимую, а естественную, фундаментальную ответственность за близких, за предков, за православную Родину, за потомков. Эта ответственность самая высокая – духовная. Неправославный русский, как зимнее дерево без листьев и плодов, – одни черные, холодные ветки полумертвые. И наоборот, искренняя, спокойная, вдумчивая религиозность сразу зажигает в русском особое внутреннее свечение, дает твердую основательность его характеру и поведению.

* * *

Об исключительном значении для русских их религиозных православных корней в конце XIX века Ф.М. Достоевский провидчески писал: «Атеист не может быть русским человеком, атеист тотчас перестает быть русским». Одно время казалось, что в этом утверждении во многом отражается его писательская эмоциональность. Но со временем все больше становилось очевидным его поразительное, глубокое видение и чувствование природных оснований русской народности. Оторвавшись от России (где, несмотря на все перемены и лихолетия, доставшиеся ей, все же всегда оставалась «невыветриваемая» русскость), русские люди очень быстро перестают быть таковыми, ассимилируясь и эмоционально, и культурно в чужую среду, растворяясь в ней. В отличие, к примеру, от евреев, которые тысячелетиями живут в эмиграции, расселившись по всему миру, и, тем не менее, узнаваемы кругом по своим культурным, бытовым традициям и поведению. Сама структура и основания еврейской религии уже давно приспособлены для выживания в чуждом мире, поскольку у них все эти тысячелетия нет своей постоянной родины. Русская нация гораздо моложе и внутренне приспособлена жить только «стационарно» и только в православной России, русские никогда не «вздыхали» по чужим землям, чего-чего, а земли русским всегда хватало. А на чужой почве русский очень быстро чахнет, превращаясь в подобие себя. Посмотрите на детей эмигрантов из России любой волны – это уже совершенно нерусские, да и те, кто уехал за границу, особенно в последнее время, – уже через 15-20 лет сильно «теряют» свое национальное лицо.

Жизнь показывает, что русские в эмиграции не могут в целости сохранять свою национальную идентификацю подобно другим народам, к примеру, евреям, которые чуть ли не большую часть своей истории проводят в чужих странах, оставаясь евреями в какой бы стране они ни находились благодаря особой, гибкой, приспосабливающейся религиозной системе, которая у них вырабатывалась в течение тысячелетий существования в изгнании, на чужбине. У русских такого опыта нет. Русские как нация и народ относительно молоды, и потому отрыв от религиозных корней для них губителен. Русские не могут жить вне России без ущерба для своей «русскости», на чужбине они быстро перестают ими быть. Но сегодня мы наблюдаем особый процесс массовой внутренней самоэмиграци, когда наши люди, находясь в России, в тоже время русскими себя уже перестают ощущать. Таким образом происходит перерождения России – в страну без русских.

* * *

У многих, мало знакомых с Православием, церковным устройством, практической духовной жизнью может сложиться неверное, поверхностное впечатление о том, что христианская жизнь требует-де от человека слишком многого, «мешает» ему свободно жить, вводит в неудобные и неприемлемые рамки его свободу действий и мысли. И это вполне объяснимо, поскольку на православные принципы в наше время обращают внимание, как правило, взрослые люди с какими-то более-менее определившимися взглядами на жизнь (вернее, с взглядами, почерпнутыми в основном из пестрой, разнородной и постоянно меняющейся неструктурированной, хаотической внешней информационной среды: пресса, разного толка книги, Интернет и, конечно, телевидение). Понять суть Православия сходу, одним махом, распознать его истинные смыслы и божественную красоту в потоке очень упрощенных, примитивизированных, разномастных т.н. «духовных знаний», к тому же преодолев инерцию собственного, устоявшегося мышления – сегодня непросто. Духовный плод Православия нужно вырастить, что действительно требует труда, но на него и стоит потратить жизнь, поскольку он-то и дает человеку подлинный, самый высокий, не забавы ради, результат.

А сложности и неудобства, сопровождающие этот процесс, – только кажущиеся. Ничто не приносит, оказывается, такой фундаментальной и, что важно, не ускользающей всякий раз, а наоборот, постоянно накапливающейся радости бытия, как этот труд, направленный на подлинное Благо, и в самом настоящем (но не эгоистическом) смысле – на себя. Понять это можно только самому, однажды вкусив этой сложной симфонической сладости и «подлинности» бытия в потоке Божественных энергий. Как никогда не мывшийся человек, однажды «вкусив» ощущение чистоты и свежести после теплого душа или после жаркой очищающей бани, затем будет всегда стремиться к такой «очищающейся» жизни. Будет ли разумный человек, к примеру, отвергать труд делать гимнастику, заниматься спортом, ездить на велосипеде, ходить в горы и т.п., если это дает ему здоровье, силы, бодрость, отличное настроение, работоспособность?

* * *

Сегодня как никогда необходимо ясное понимание того, что Православие – вовсе не досадная обуза, дополнительно «нагружающая» жизнь современного человека, а наоборот – крылья, дающие ему силу и полет к жизненным высотам. Если душа имеет эти крылья, то они уже не позволят человеку влачиться по жизни, они непременно его поднимут даже с самых низов нашего суетного, тяжелого, «расхристанного» времени. Православие дарует человечеству, и в том числе русским, неисчерпаемое, безбрежное, настоящее богатство подлинной жизни, божественное достоинство и величайшую реальную привилегию и преимущество бытия с Богом-Христом. Русский, не познавший аромат подлинного Православия, не принявший его в свое сердце, неимоверно обделен. И при всем, возможно, внешнем жизненном успехе он никогда не осуществит полноценно свою жизнь. Православная религиозность – это великий дар русским, их неоскудеваемое национальное богатство.

Немногие из наших соотечественников понимают сущность и непреходящую личностную ценность для них Православия. Очень часто Православие воспринимается нашими современниками поверхностно и искаженно. Религия для них выглядит как некая абстрактная и архаичная нравственная конструкция. Нужно сказать, что большинство нынешних людей, относящих себя к православным, в массе своей религиозно просвещены еще очень слабо. Первоочередная задача Церкви должна сейчас состоять в том, чтобы развеять ложные, бутафорские представления о нем и раскрыть, донести в полноте до всего общества подлинную глубину, красоту и значимость Православия, снова научить нынешних русских понимать его и воспринимать всем сердцем и душой. Очевидно, что такое понимание из ничего появиться не может, нужен упорный, усердный труд, умелые действия и талант тех, кто предназначен для такой миссии. Таких трудов и усилий прикладывается пока еще явно недостаточно, и тому есть немало причин, речь о которых пойдет дальше, отдельной темой.

Сегодня же необходимо сформировать твердое общественное понимание того, что для восстановления в русских «русскости» им необходимо возвращаться к своим религиозным, духовным истокам. А для этого нужно, чтобы они вновь открыли для себя, поняли и полюбили Православие, свою русскую Церковь, восприняли восхитительное сокровище религиозной красоты, безмерно обогатив ею свою жизнь, чтобы обрели глубокий интерес и вкус к творчеству подлинного, глубокого духовного делания, осознав радостную, спасительную необходимость его в своей жизни. Нужно, чтобы они осознали и почувствовали неподдельную ответственность за свою личную духовную судьбу, за судьбы своих близких, предков и потомков, за судьбы России, простирающиеся в вечность.

Необходимо общественное признание того, что без восстановления православных корней русского народа России не обрести ее подлинной культурной, нравственной, духовной полноты, а также экономической крепости. Русская душа обретает твердость и силу, только если прислонится, «привяжется» к стволу Православия и обретет устойчивость в своей вере в Бога. Без Православия, без той святости, которой наполняет ее вера, русская душа тонким прутиком гнется к земле. Тогда она неустойчива, доверчива, восприимчива ко всякого рода злу и глупостям, приносимым чуждыми ветрами. Она становится необыкновенно ранимой, уязвимой и беспомощной, и тогда всякий может насмехаться над ней, плевать в нее и использовать в своих пагубных целях.

* * *

На этом поприще, разумеется, необходимо поработать прежде всего самой Церкви. Но сегодня нужно осознание обществом того, что духовный организм восстановить гораздо сложнее, чем экономический. С одной стороны, двадцатилетие – немалый срок, в течение которого появляется целое поколение. Однако нужно понимать, что Православие – это сложный, высокоорганизованный организм, чем характеризуются все высокоорганизованные системы. За время советской власти этот организм был по-большевистски почти «до основания» разрушен, и восстановить его заново очень непросто. Однако, в течение этого времени сделано поразительно много: восстановлены, вновь построены десятки тысяч храмов, начали функционировать заново более 700 монастырей, налажено издательство литературы и т.д. Внимательный взгляд уже в одном этом увидит чудо. Но эффект от этой работы пока невысок: Церковь встречает на этом поприще множество препятствий, существует еще немало трудно решаемых проблем на разных уровнях. Если богослужебная жизнь более-менее налажена, то миссионерская работа находится на довольно низком уровне. За это Церкви можно попенять, но можно и понять.

Допустим, если бы в стране была полностью разрушена система музыкальной культуры: расформированы коллективы филармоний, консерваторий, училищ, музыкальных школ, упразднены уроки музыки в учебных заведениях, уволены учителя, снесены или отданы под другие нужды здания консерваторий, филармоний, разрушены концертные залы, в некоторых устроены бассейны, сожжены музыкальные инструменты, уничтожены бесценные записи и ноты, музыканты всех мастей подвергаются гонениям… И такое положение с музкультурой длится 70 лет. Можно ли затем за 10-15 лет восстановить эту систему, чтобы и консерватории выпускали музыкантов высокой квалификации, и симфонические концерты зазвучали в великолепном исполнении и при стечении большой публики? Едва ли, ведь и народ разучился слушать и понимать сложные музыкальные звукосочетания. Церковная духовная ткань, поверьте, не проще, а намного сложнее любой музыкальной фактуры, поэтому то, что материально: стены, крыши, колокола, убранство храмов и т.п., – восстановить за это время удалось, но вот традиции «школы», ту сложную симфонию духовности, душевности и материальности, которая свойственна Православной Церкви, исполнять в полную меру удается еще далеко не всегда.

Есть за что быть недовольным Церковью, но свои болячки ей хорошо известны. К примеру, можно было уже давно развернуть широкую и умелую просветительскую работу. Ведь общество не понимает Церковь, ее устройство, цель, смыслы, способы ее бытия, людям непонятен ход богослужения, они не знают, что им нужно бы делать в это время, то есть отсутствует элементарная религиозная грамотность. Получить такие системно, методически выверенные сведения, как правило, неоткуда, а люди, между прочим, проявляют очень большую заинтересованность. Ведь до сих пор нет простого, доходчивого, современного массового издания, которое бы толково разъясняло основные сведения о началах Православия, о фундаментальных его основаниях и понятиях. Наличие такого источника, недорогого (можно было бы и вообще бесплатного), изданного массовым тиражом, принесло бы пока гораздо больше пользы, чем «пробивание» в государственных структурах школьного преподавания дисциплины «Основы православной культуры».

* * *

Как осуществить возврат русских к своей вере в данных условиях? Для этого, разумеется, не нужно тут же бросаться опрометью исполнять все церковные обряды, сразу принимать «к исполнению» все религиозные традиции и церковные предписания. В обществе должно появиться понимание того, что отстроенные и восстановленные храмы и монастыри – это лишь начало церковного возрождения в России. Если уже и появилось определенное количество «церковенства», священноначалия, то подлинная, тихая, глубокая мелодия «православности» пока еще звучит далеко не везде, в то же время очень много возникло шумливой и многоглагольной «псевдоправославности», что с очевидностью указывает на болезнь роста. Страна, общество должны спокойно, вдумчиво всмотреться в свою Церковь, в то, что находится внутри нее, увидеть этот божественный свет радости, надежды, любви и веры (а не сердито ругать за бытовые неурядицы). Из всего разнообразия церковной жизни нужно суметь выделить тонкий духовный экстракт, живительный, ароматный религиозный елей и наполнить им пространство души, и затем постепенно все стороны своего бытия. Нужно вызволить это сияние и освятить им жизнь людей этой великой, прекрасной, но очень расшатанной в своих устоях и во многом обманутой страны. Процесс вхождения в «православность» должен быть осознанным, поступательным, без излишних «рывков», благодатным, разумно устроенным.

* * *

Порой, кода находишься в гуще людской суеты, в круговерти забот, невольно приходит ледяное ощущение того, что невозможно повлиять на мировоззрение нашего зачумленного современника, подхваченного безумным человеческим потоком городской жизни, и хоть что-то изменить в нем, «подправить» его зашоренную жизнь в религиозном направлении, существенно изменить стиль мышления. Действительно, созерцание реалий психологического состояния нынешнего общества может повергать в глубокий пессимизм. Однако «невозможное человекам возможно Богу» (Лк.18,27). Нужно все же начать «подавать ток» по нравственным и духовным «проводам» человеческого сознания несмотря на все преграды и кажущуюся бесперспективность и «безнадегу» таких усилий. Поднимутся. Нет, не все, но восстанут, пробудятся, очнутся многие. Ведь речь не идет о задаче «поголовной христианизации» страны, вначале достаточно будет определенной «критической» культурной человеческой массы, которая, как соль «осолит» (Мк.9,50) людское пространство вокруг, остановив его разложение, и даст начало выздоровлению общества. В любом случае необходимо действовать – спокойно, уверенно, поступательно и умело, а Божья помощь себя ждать не заставит.

* * *

Есть ли основание тому, что русские все-таки воспримут Православие, и начнут становиться действительно русскими, и Россия восстановит свою подлинную внутреннюю сущность? Может показаться, что эта задача невыполнима в современных условиях, при нынешних разрушительных процессах. Однако, такие основания есть – пока еще есть. Укажем на некоторые факторы, дающие такие надежды.

Самым существенным является, конечно, присутствие Православной Церкви, на почве которой и должен возродиться русский народ, его религиозные начала. И главным фактором здесь выступает само Православие, то богатство, которым одаривает оно человека и пленяет его, реальностью перспективы православной веры, которая простирается в вечность восхитительного бытия с Богом.

У многих по этому поводу есть сомнения, скепсис, недоверие, и для этого, безусловно, есть немало оснований. За двадцать лет «свободной» деятельности Православие не укоренилось в массах – это если говорить по сути. Можно называть различные цифры, показывающие весьма высокий процент крещеных в Православии, или называющих себя таковыми – в разных исследованиях они различны. Однако доля тех людей, для которых Православие вошло в основу их мировоззрения и ритм жизни которых согласуется с ритмом жизни Церкви, – невелика и, нужно признать, что значительного влияния на жизнь страны они все же не оказывают. Этому есть ряд объективных и субъективных причин.

Надежду на подлинное возрождение России следует связывать с двумя отчасти уже обозначенными факторами: во-первых, с присутствием Русской Православной Церкви и, во-вторых, с живой еще в народе духовной «закваской», с глубокой внутренней генетической ориентацией наших людей на православные ценности, на которых выросла вся русская культура. (Здесь показательно то, что настоящий, устойчивый авторитет у народа обрел не тот лидер, которому вроде бы были свойственны известные «русские» черты характера и «русские» наклонности, а тот, который пришелся по душе умом, мягкостью, интеллигентностью, воспитанностью, сдержанностью и в то же время решительностью, остротой и живостью ума, спортивностью: народ будто распознал в его характере свой собственный – надежный и конструктивный).

Основным фактором русского возрождения являются все же наши люди. Как бы то ни было, с учетом колоссальной «атеизации», произведенной над нашим народом, никогда дух Православия из него по большому счету не уходил, несмотря на все ухищрения и карательные действия советской идеологической системы. И лучшим доказательством тому стал факт наполнения храмов советскими людьми сразу же, без паузы, как только отменили запрет и гонения на церковную жизнь. Под пенящимся, нечистым слоем общества живут не крикливой, но крепкой, разумной, интересной, созидательной жизнью еще многие и многие наши соплеменники, те люди, которые своими принципами, моралью, талантом, интеллигентностью составляют сердцевину страны и народа. Умные, порядочные, ответственные мужчины, добрые, светлые душой, красивые женщины. Они есть, слава Богу, и их немало! Не олигархи и бандюки, воры и пошляки, но нормальные, хорошие люди.

Есть, оказывается, еще немало русских мужчин, которые живут не только интересами своей семьи и собственного бизнеса, подгребая все лишь под себя, но кому дороги судьбы России, ее народа, кто чувствует свою ответственность перед страной и людьми. Они есть везде – и в полях, и на предприятиях, и в Думе, и в правительстве, и среди журналистов, и даже среди богатых и очень богатых – это люди разного имущественного состояния, социального положения, образования, разных профессий. Чаще всего они делают какое-то свое «доброе дело» (шефствуют над детдомами и т.п.). Но эти «дела» при всей их нужности и пользе решающего влияния на состояние страны все же не оказывают. Призывы объединять отдельные усилия в деловом смысле априори обречены на неуспех, и это понятно, поскольку люди очень уж разные, да и другие обстоятельства не позволяют это сделать – такой путь слабо эффективный. Необходимо, чтобы не только у тех, кто может материально помогать, но и у всех, кто любит Россию и ее народ, от стара до млада, чтобы у них восстановилось одно духовное «кровообращение», по «системе» которого циркулировали бы одни, понятные всем и каждому принципы, по которым живет эта нация, этот народ, эта страна.

* * *

Это не невозможно. Для русских существует единственный путь стать русскими – он лежит через православное мировоззрение. Пускай никто не допускает мысли, что вера – это нечто трудное. Так думают те (а их-то пока подавляющее большинство), кто знаком с карикатурой, с пародией на Православие, почерпнутой, как правило, из недобросовестной прессы, ТВ, каких-то обрывочных сведений и нелепых предрассудков, воспринятых «со слуха», из собственных представлений, из фанатичных бредней доморощенных «богословов» и, увы, из неприглядных картинок нашей церковной жизни. Подлинное Православие обладает беспрецедентным духовным, интеллектуальным, культурным и эстетическим потенциалом, с которым не сравнится ни одна религия.

Свечки, старушки, колокола – это еще не Православие. Человек, «подключившись» к его мощи, становится причастным к самому великому, подлинному, ценному и значимому в бытии человечества. Православие – это самая великая религия из всех выработанных человечеством (правильнее сказать, что она в полноте дана людям Самим Богом), и русские выросли на нем как нация. Это вовсе не громкие слова, а объективный вывод, который сделать не так уж сложно: существуют бесспорные тому свидетельства и факты, и они доступны пониманию всякого мыслящего человека. Даже один факт – чудо схождения Благодатного Огня на Гроб Господень в православную Пасху неоспоримо свидетельствует об особом отношении Бога к Его Апостольской Православной Церкви. (Подчеркнем, что мы говорим о самой религии, а не о том, как она исполняется отдельными людьми – ее служителями и приверженцами, что привносит человеческий фактор, который так часто заслоняет собою суть вещей). Православие – это не мешок за спиной, это, если хотите, спасительный парашют, крылья человека. Но и крыльями и парашютом нужно уметь управлять и быть в состоянии воспользоваться.

* * *

В сложившейся ситуации наиболее эффективным видятся решительные действия, параллельные и одновременные: с одной стороны, усиленное осуществление Церковью разумного, продуманного и деликатного религиозного просвещения народа (об этом речь пойдет в последующем очерке). С другой стороны, необходимо активнейшим образом средствами государственного влияния осуществлять нравственное оздоровление морального, социального и психологического климата в стране. О конкретных механизмах речь пойдет далее.